Ташка спала на ящике из-под яблок. Михалыч сидел рядом и тихонько наигрывал.
— Видишь, спит, как и должна в это время, — обрадовался Монах.
— Она должна спать дома, а не в переходе, как забулдыга какой-нибудь.
— Мелочи, — фыркнул Монах. — Главное — чтобы сны хорошие снились.
— За девочкой? — спросил старик.
Сосед и Монах закивали.
— Хорошая, — сказал Михалыч. — Будить жалко. Давайте отнесу.
Ташке снилось, что к ней прилетел воробей.
— Хочешь, я научу тебя чирикать? — спросил воробей. — Начинай!
— Чирик! — неуверенно начала Ташка. — Чирик! Чирик!
— Ты чирикаешь, как на похоронах, — сказал воробей. — Надо победно. Чирик, чирик!
— Чирик!
— Так-то лучше. Ну, приготовились? Начали!
Воробей взмахнул крыльями, и зазвучал оркестр. А Ташка стояла и победно чирикала.
Бывает ли в августе снег?
Домовой всё раздумывал, как ему представиться Ташке. И пока он раздумывал, всё случилось само собой…
Хмурым осенним утром Сосед сидел на старой кофемолке возле плиты. Он смотрел на оранжевый газовый огонь и вспоминал старый камин, кресло с продавленными пружинами и доброе винцо. А теперь…
— Где мои носки? — донеслось из спальни.
Теперь Лев Владимирович ищет носки, а в доме центральное отопление. Включают его почему-то не тогда, когда холодно, а по календарю. «Спасибо, хоть по новому календарю», — уныло думал домовой.
Сейчас войдут хозяева. Когда холодно, они всегда сначала зажигают газ, ждут, пока кухня нагреется, а уж потом приходят…
— Здравствуйте!
Домовой вздрогнул. Рядом стояла Ташка.
— Дать вам мою кофту?
— Какую?
— Жёлтую.
— Нет, спасибо. Жёлтая совершенно не подходит к моему утреннему костюму.
— Ну, мёрзните тогда. — Ташка помолчала. — А вам разрешили сидеть на этой кофемолке?
Домовой вскочил.
— Извините, что согнала, — продолжала Ташка. — Но, боюсь, у вас могут быть неприятности. Мне не разрешают её трогать… Это кофемолка моей прабабушки.
— Помню. В доме ещё все спят, и только мы с твоей прабабушкой сидим на кухне и пьём кофе…
— Не дом, а чёрная дыра! Я опаздываю! — опять раздалось из спальни.
— Пойди, Наталья Львовна, помоги отцу собраться, — попросил домовой. — Его носки лежат на столе.
— Кто положил мои носки на стол?! — донеслось из спальни.
— А, уже нашёл. Вот и хорошо.
— Это вы прячете папины носки?
— Напротив, прячет их твой папа. Один я достал из-за батареи, другой валялся под столом. Я их положил на видное место.
— Спасибо большое! Простите, а вы кто?
— Сосед.
— Наш сосед? Очень приятно. А где вы живёте?
— Дом номер четыре.
— И я.
— Второй этаж.
— И я!
— Квартира семь.
— И я! Получается, мы живём в одной квартире.
— Получается.
— Странно, что мы никогда раньше не встречались. Вы, наверное, гном.
— Ты когда-нибудь видела гнома в доме?
— Я вообще никогда гномов не видела, — призналась Ташка.
— Ну и времена! Девице уже замуж пора, а она ещё ничего не видела и не знает.
— Маме просто некогда мной заниматься, — смутилась Ташка. — Мне кажется, я знаю, кто вы, — она разглядывала маленького странного человечка. — Чёртик?
— Хо-хо-хо. Да ладно. Обыкновенный домовой.
— Я это и сама знала! — обрадовалась Ташка. — Только забыла. Как здорово, что у нас в доме есть домовой…
Что за дом без домового,
Что за домовой без дома? —
замурлыкал Сосед себе под нос.
— Вы разрешите ещё один вопрос? Вы действительно существуете?
— А мне казалось, что вполне нормальная девочка. Что за люди?! — домовой так рассердился, что от него пошёл дым.
— Что с вами? Вы горите? Вы больны? — испугалась Ташка.
— Болен этот мир! Уже и дети не верят своим глазам!
— Простите! Так вы дружили с моей прабабушкой? — Ташка поспешила перевести разговор на другую тему.
— Представь!
— А правда, она была немного… сумасшедшая.
— Она была удивительная женщина.
— Знаете, говорят, она спрятала драгоценности…
— Знаю. И что? Её драгоценности, она с ними что хотела, то и делала.
— И вы не знаете, куда она их спрятала?
— Конечно, знаю!
— Куда?
— Куда? — спохватился домовой. — Это же не моя тайна. Как я могу её тебе открыть? А ещё говорят, что прабабушка была ненормальная. Это вы все ненормальные.
— Моя мама тоже иногда так говорит. Но как же их найти?
— Никак.
— А кто-нибудь пробовал?
