— И так же дышим, радуемся Солнцу и в стужу замерзаем…
— Нередко гибнем от морозов, от засухи… Но разве может гибнуть неживое?
— Вы правы все, — продолжил Клён, — но не жестоки мы, как люди, не мстительны… А может, стоило бы?..
— Да! А если попытаться самим нам разум пробудить иль сострадание хотя б в одной, в той, что дала распоряженье? — Березка предложила.
Как всё дальнейшее произошло известно лишь деревьям, да кустам — не только тем, что в скверике остались. Быть может, Ветерок по городу разнёс решенье их…
А важная начальница с тетрадкой, возвратясь домой, дотронулась ключом до двери и в изумлении отпрыгнула подальше: трухою стала дверь, осыпавшись к ногам хозяйки. Лишь ручка звякнула с замком, ударившись о пол бетонный.
Шагнула внутрь начальница через порог — под нею затрещали половицы, упали полки, превратившись в щепки. Затем осели, став кучею трухи древесной, и стол, и шкаф, и стулья…
— Ах так! Ну что ж… Давно убрать мне надо было эту рухлядь старую. И завтра же я заменю всё новым, — воскликнула начальница, боясь ногою топнуть, чтоб не провалиться, — и уж чего-чего, а денег хватит у меня!
Достав железную коробку, начальница её раскрыла и только ухмыльнуться радостно успела, увидев несколько толстенных пачек денег… Через секунду деньги все трухою стали.
— Ну нет! Меня и этим не проймешь — коль всё рассыплется иль синим пламенем сгорит. А ценное моё храниться здесь — вот в этой сумке. Но с нею ничего не стало. Вот она — цела! С бумагами такими мне ничего не страшно.
Она открыла сумку — своё сокровище… Остолбенела и… ноги подкосились у неё. Всё та ж труха переполняла сумку.
Угрюмым взглядом начальница глядела на окно, где рамы осыпались, бились стекла…
В отчаянии она зубами заскрипела, зашипела:
— Как я буду жить?!
И… вдруг проснулась.
— Какое счастье! — вскрикнула она. — То был лишь страшный сон! Всё цело, невредимо!
Из коробки тугие пачки новеньких купюр глядели на неё. И в сумке тоже было всё на месте.
А если б вправду все деревья сговорились и отомстили неразумным людям, в труху всё превратив…
Взгляните же вокруг себя! Везде загубленные наши братья — спасители. А их всё рубят, пилят беспощадно…
И не давно ль пора тебе опомниться, беспечный и безумный человек!
Было у матери двое детей: мальчик и девочка.
По утрам мать уходила на работу, а вечерами хлопотала по хозяйству: готовила, стирала.
Дочь и сын не только не помогали ей, но и за собой никогда не убирали. Встанут утром — разбросают книжки и игрушки, а сами гулять убегут.
Нередко мать плакала от обиды…
Так и росли брат с сестрою лодырями.
Но вот однажды только убежали они гулять, как откуда ни возьмись — налетел Вихрь, зашумел, засвистел за окнами, увидел плачущую мать, распахнул ставни и ворвался в комнату. Не успела мать опомниться, как поднял её Вихрь, закружил и понёс высоко-высоко, далеко-далёко…
Пришли брат с сестрой домой — никто их не встречает.
И день, и другой, и третий — нет матери. Никто не приласкает, никто не покормит… Ничего не поделаешь — дети искать её отправились. Весь день блуждали по дорогам и тропам, перебирались через ручьи и овраги. Вот подошли к тёмному лесу. Вдруг под елью заметили пушистый комочек — то у Сороки из гнезда птенец вывалился. А Лиса коварная — тут как тут — к нему подбирается. Сорока над ними кружит, кричит, но спасти птенца не может. Заметила хитрюга Лиса детей и в тот же миг скрылась. Весело запрыгала Сорока вокруг детёныша.
— Эх! Струсила Лиса? Лучше бы — хап и слопала его, — пробурчал мальчик.
— Что ты говоришь! Посмотри, как Сорока радуется, — пристыдила его девочка.
Пошли брат и сестра дальше.
Слышат: кто-то жалобно квакает. Присмотрелись — Лягушонок. Лапку его в коряге защемило, никак не может её вытащить. Лягушка сидит рядом. Слёзы из глаз у неё так и льются.
— Вот потеха! — засмеялся мальчик.
— Зачем ты так? — сказала девочка. — Может быть, и наша мама тоже плачет сейчас…
Отломила она щепку от коряги, освободила лапку, и Лягушонок с Лягушкой дружно поскакали. Скрылись — только их и видели.
Идут брат и сестра всё дальше по лесу. Темнеть стало. Прошли чащу леса и увидели болото. Густой туман висит над ним. Торчит среди кочек большая коряга. Сидит на коряге Филин. Глазищами по сторонам ворочает и ухает, словно предупреждает: не подходите, беда будет!
