Дракону пришлось приложить титанические усилия, чтобы не заржать, но ящер с собой-таки справился. Так что наружу прорвалось только невнятное и почти не пожароопасное бульканье.
— Что это? — встревожился рыцарь.
— Дань восхищения тобой. — не моргнув глазом, сообщил дракон.
Мысленно он был просто в шоке от собственного самообладания.
— Давай-ка, вернёмся к твоему предыдущему вопросу…
— К какому из полутора сотен? — на лице рыцаря проступил живейший интерес.
— К вопросу о том, почему я, обычно такой прижимистый, бросил сегодня медяк тому белобрысому парню в корчме.
— Должно быть, из-за его шутовского наряда? — вслух подумал рыцарь.
— Нет.
— Гм? Тогда, надо полагать, из жалости к его болезни? Ведь здоровый человек вряд ли примется, будучи совершенно трезвым, на всю корчму орать, что именно его народ: породил все прочие народности, включая чернокожих дикарей; научил птиц летать, червей ползать, а свиней обрастать жиром; изобрёл колесо, компас и штопор; жил в Атлантиде; родил Александра Македонского, Цезаря, Моисея и самого Иисуса; основал, а потом сам же и разрушил Рим?..
— Хе-х, — дракон позволил себе пустить пару-тройку довольных колечек дыма из ноздрей. — На этот раз — почти угадал.
— Почти?
— Почти. Действительно — из жалости. Только не к болезни, а к его благосостоянию и уровню интеллекта.
— В смысле?.. — рыцарь машинально попробовал почесать затылок. Сквозь шлем.
— Да разве ты не заметил, что тот горлопан был беднее церковной крысы и куда тупее, чем…
— Чем что?
— Ээээ… Ну, дуб, во всяком случае, тут и рядом не валялся…
— Ещё бы. — напыжился рыцарь.
— Запомни, напарник, — ящер решил подвести черту. — Люди начинают демонстрировать свой национализм только тогда, когда им больше нечем похвастать!
— Демонстрировать свой что?.. — запнулся рыцарь на незнакомом слове.
— Проклятие! — взорвался дракон. — Ты хочешь обречь нас на голодную смерть?!
— Всё-всё. Заткнулся. — напарник похлопал себя по торопливо закрытому рту. — Я ж не этот… как его?.. нацио… аналист, вот. Я же дремучий!..
— …Как дуб, — машинально уточнил дракон.
— А дуб — это звучит гордо! — и рыцарь снова выпятил вперёд нижнюю губу. На этот раз — пафосно.
Был солнечный полдень.
— Ну?.. — спросил дракон.
В ответ рыцарь сделал круглые глаза. Выдержал драматическую паузу и переделал их в очень круглые.
— Красноречиво. — признал ящер. — И лаконично. Молодец.
Рыцарь зарделся от похвалы, но ненадолго. Потом что напарник задумчиво почесал урчащее брюхо полуметровым когтем и добавил:
— А сказать-то что хотел?
— Все сволочи! — выпалил партнёр и обиженно лязгнул забралом.
— Само собой. — кивнул дракон. — Homo homini lupus est.
Рыцарь вопросительно приподнял бровь — ящер понял, что несколько переоценил познания напарника в латыни. Он уже хотел-было пуститься в привычные пояснения, но рыцарь его опередил:
— Не знаю, что это за лупус такой, но сволочь-трактирщик больше нас кормить не желает. Говорит, что ждёт, когда цены на провизию подскочат. И добро бы только мы одни голодали — так вся ж вся округа из-за него, упыря, страдает.
— И какими словами он это аргументирует?
— Тебе дословно?
— Да.
— «Идите к чёрту!»
— Гм? Тяжёлый случай. — сделал вывод дракон.
— Дадим в рыло и сожжём трактир? — в голосе рыцаря прорезался оптимизм.
— Ни в коем случае, партнёр. — возмутился ящер. — Это разовая акция, не имеющая ничего общего с постоянной сытой перспективой. Запомни — нельзя резать курицу, несущую золотые яйца.
— У трактирщика — золотые яйца?!..
— Нет. То есть да. То есть… Короче, пошли к трактирщику.
— …Ни окорока, ни эля, ни единой косточки вам! — спрятавшийся на всякий случай в подсобку трактирщик высунул из-за косяка двери кукиш.
— С чего бы это вдруг? — деланно удивился дракон.
— Ну, во-первых, вы мне в последний раз недоплатили медяк.
— Деньги, это зло. — выпалил дракон, принимая горделивую позу. — Ты нам ещё в ноги должен кланяться за то, что мы не дали тебе впасть в тяжкий грех обладания презренным металлом.
— А, во-вторых, у нас в стране — экономический кризис! — победно провозгласил трактирщик.
— И?.. — ящер прищурился.
