Так как Фип совершенно не умел считать, на него это муравьиное хвастовство не произвело впечатления. Он понял только одно: он опять не нашёл птичек. Окончательно разочарованный, он поплёлся прочь.
— Что же это получается? — убивался Фип, присев отдохнуть под высоким-высоким, до самого неба, деревом. — Летают — и не птички… Поют — и не птички… Гнёзда вьют — и не птички… Яички несут — и то не птички! разрыдался бедный цыплёнок. — Все — не птички! А кто же тогда птички? сказал он, ни к кому не обращаясь.
И в ответ он неожиданно услышал чей-то глубокий, добрый-предобрый голос:
— Птицу узнаешь по перу. — И с вершины дерева, под которым сидел Фип, плавно, медленно слетело вниз птичье перышко — красивое, лёгкое, блестящее. Плавными, широкими кругами опускалось оно всё ниже и ниже, и, когда оно заканчивало круг, вновь зазвучал добрый, глубокий голос: это говорило Дерево.
— Есть птицы, которые не поют… Есть птицы, которые не летают… И гнёзд не вьют… Есть птицы и совсем без крыльев… Но нет птицы без перьев!
Дерево умолкло, и, словно поставив точку, перышко опустилось Фипу прямёхонько на нос.
— A y меня ведь и перьев нет?.. Значит, я сам не птица! — ахнул Фип.
Но он не успел даже расстроиться, потому что рядом с ним на землю опустился кто-то, ростом даже чуть поменьше Фипа, но ужасно бойкий, весёлый и нахальный и весь в перьях.
— Известно, не птица! Курица — не птица! — весело сообщил Воробей (это был именно он и никто другой).
— А я разве курица? — спросил бедный Фип.
— Ты-то? Ты даже ещё не курица, — продолжал насмешник. — Ты — цыплёнок, хорошо ещё, хоть нежареный!
— Ой-ой-ой! — захныкал Фип. — Ну, где же мне найти своих?
И он повесил голову с таким убитым видом, что его пожалел бы даже разбойник Коршун, не только честный Воробей.
— Да не хнычь ты! — весело чирикнул он. — Вон они, твои!
— Где? — недоверчиво поднял голову страдалец Фип.
— Квох-квох! — донеслось до его слуха. — Квох-квох!
Лучше этого Фип ещё ничего не слыхал в своей богатой приключениями жизни. И лучше этой картины он не видел: совсем неподалёку на лужок вышла птица — большая, красивая, пёстрая, а за ней, весело попискивая, поспевала целая дюжина таких же жёлтых пушистых комочков, как сам Фип.
Фип рванулся было к ним, но вдруг остановился.
— А перья? — спросил он робко.
— А перья вырастут! — засмеялся Воробей. — Лети, лети к своим, не сомневайся!
И Фип полетел. Со всех ног.
