Сказки для бабушек - страница 9
Короче, бабушке хорошо! А дедушке плохо. Заплачет он горючими слезами, но потом немножко головой о стенку побьётся и успокоится. И только король успокоится, как народ снова окружит дворец и орёт: «Слава! Слава! Слава!». А что народ имеет в виду, поди разбери…
Но самое обидное, что в соседнем королевстве жил поэт, которому тоже кричали: «Слава! Слава! Слава!». Хотя звали поэта Боря, что для нашего короля было ещё обиднее.
Так бы и страдал король всю оставшуюся жизнь, если бы в один прекрасный день ко дворцу не подкатила карета. Из кареты вышла пышная дама. Такая пышная, что король сразу всё понял и выскочил на крыльцо прямо в домашней короне.
– Здравствуй, Слава! – закричал он так громко, что в Северной башне хлопнула форточка. – Я так тебя ждал!
– Какая Слава? – недовольно фыркнула пышная дама. – Меня зовут Зависть.
– А где же Слава? – растерялся король.
– Да как обычно – сзади плетётся, – хмыкнула Зависть и похлопала короля по плечу.
Так и осталась Зависть во дворце. От Зависти король быстро скрючился и почернел, но всё равно не перестал мечтать об отставшей Славе, которая, учитывая имя короля, могла бы прославить его вдвойне.
ЕСЛИ ЗАВИСТЬ ВСЕГДА БЕЖИТ ВПЕРЕДИ, ТО ЗАЧЕМ ТЕБЕ СЛАВА?
И чем больше он мечтал, тем больше завидовал поэту Боре. Хотя поэту Боре тоже было нелегко, ведь он завидовал художнику Пете, про которого вчера написали в газете. А художник Петя завидовал банкиру Васе, который хоть и не обладал никакими способностями, зато обладал такими деньгами, какие ни Боре, ни Пете, ни королю Славе даже в страшном сне не снились.
Вот такая история. А где же мораль, спросите вы. Как где? Да вот она!
ПРО ГЕРДУ
Жила-была одна бабушка. А потом взяла и умерла. Но не совсем умерла, потому что от этой бабушки собачка осталась, которая свою бабушку всё время помнила. А если кого-то всё время помнить, то он становится живее соседа по лестничной клетке. Вроде поэта Пушкина, в которого на дуэли попали, а мы до сих пор учим на память его бессмертные строчки: «Тятя, тятя, наши сети притащили мертвеца…».
Короче, забрали мы эту собачку, помыли, причесали, накормили едой и даже коготки на ножках постригли.
А звали собачку Герда. Несмотря на горе, Герда держалась молодцом. Она не капризничала, не тянула на себя одеяло, не перевешивалась через балкон и никогда с нами не спорила, а наоборот, всегда соглашалась. Стоило крикнуть: «ГЕР-ДА!», – как в ответ слышалось радостное эхо:
– ДА! ДА! ДА!
Однажды мы пошли купаться. Пока мы шли, солнышко зашло за тучку. Подул ветерок, и стало прохладно. От этого мы купаться испугались.
И Герда испугалась, но искупалась!
Однажды мы заболели. Нам было очень больно. Тогда Герда прыгнула с кровати и нарочно подвернула ножку. Нам стало так её жалко, что мы сразу выздоровели.
Однажды у нас завелась колбаса, но Герда встала на задние лапки, вильнула хвостиком – и колбаса опять исчезла.
Однажды Герда встретила ёжика. Он был замотан в колючий клубок и не обращал ни на кого никакого внимания. Герда стала разматывать ёжика носиком и два раза укололась. «Ну, и гуляй сам, задавака!» – подумала она.
А зря. Потому что никто и не задавался. Просто наступила осень, и от холода ёжика съёжило.
Однажды Герда обиделась на расчёску и спряталась под шкаф. Тогда мы взяли и вынесли шкаф на свалку. Теперь наши галстуки и чемоданы лежат на табуретке, зато Герде больше негде обижаться.
Однажды мы решили включить телевизор. Но в телевизоре что-то щёлкнуло, и экран замолчал. Тогда мы стали смотреть на Герду. В ней ничего не щёлкало, и мы посмотрели сразу три серии, а потом выключили свет и пошли спать.
Однажды у Герды завёлся кавалер. Кавалера звали Рекс, и был он таксой. Чтобы произвести впечатление, такса Рекс лаял генеральским басом и выскакивал из-за углов. Но это не помогало: не любила Герда выскочек…
Однажды мы сделали научное открытие. Если Герду дёргать за хвостик, хвостик висит как сарделька. А если чесать за ушком, хвостик крутится как пропеллер. Значит, за ушком есть кнопка.
Не верите? Проверьте сами!
