Халат тоже был её собственным – помнится, Соне не понравился фасон выданного ей казённого. Она аккуратно сложила его – неужели больше никогда не придётся надеть? Неожиданно раздались шаги в коридорчике, и она, обернувшись, увидела Митю – не дождавшись на улице, он поднялся в группу.
– Ты чего закопалась? – спросил он.
Собирался обнять, но Соня смотрела на него таким прозрачным, невидящим взглядом, что Митя замер на месте.
– Что-то случилось?
– Меня уволили, – бесцветно сообщила она. – Вот, укладываюсь. Представляешь, так детям и не сказала. Надо было сказать… а я не смогла. Придут завтра, и…
Соня не выдержала, закрыла лицо руками, отвернулась к шкафу и разрыдалась. Митя секунду пребывал в ступоре, потом произнёс очень грубое слово, из тех, что не говорят в адрес родителей. Он даже не сомневался, чьих рук это дело.
Но через секунду опомнился и бросился успокаивать Соню.
– Сонечка, родная, пожалуйста, не надо… Всё это пройдёт… и ты снова вернёшься! Ты – самый лучший воспитатель на свете, это я тебе говорю! Не надо, им только в кайф, что ты будешь страдать, они этого и хотят. А ты не будешь, да? Мы ведь уедем с тобой, и там ты устроишься на работу…
– О Боже, Митя! – Соню словно ударили. – А ты? А тебя… Они же и с тобой так же… Чтобы нам не на что было жить – вот чего они добиваются! Чтобы ты за подачкой к ним прибежал! А ты говоришь – не считают за деньги…
– Сонь, нет… не из-за денег это… ну, не только… Это – месть. Узнаю мамину руку!
– Мить, всё равно… Надо быть готовыми ко всему!
– Нет, не волнуйся, – как-то смущённо произнёс он. – Меня не прогонят.
– Да почему ты так уверен?!
– Ну… они же просто хотят доставить тебе неприятности. Мать не допустит, чтобы я голодал.
– Да она всё сделает, лишь бы ты вернулся! Отрежет тебе все пути!
– Нет, Сонь, – твёрже сказал он. – Меня не уволят.
– Почему?! – Соню выводила из себя его убеждённость.
– Потому что фирма… Ларисина.
Соня несколько секунд переваривала информацию. Супруга Калюжного больше ему не подчиняется. Мало того, всё делает ему назло. Значит, сейчас она невольно – на стороне своего пасынка.
– И почему я об этом только сейчас?..
– Ну… я же сказал тебе, что устроился сам. Чтоб ты не говорила: «Всё папа твой»! Но я, и правда, сам! Через отдел кадров прошёл и фамилию материну назвал – специально, интересно было: возьмут, не возьмут. Лариска даже не знала сначала. Потом решила – отец собирается мне фирму отдать. Она бы и не возражала тогда, у неё рестораны… Но я отцу сразу сказал – хочу, как все, с нуля. Мне не нравится, когда пацанам бизнес дарят – ни за что, ни про что.
– А… Наташа… она тоже там работает? – не выдержала Соня.
– Натк… то есть Наташка? – быстро поправился он. – Нет, конечно. Она вообще не работает, учится на дневном. Сонь, ну ты что, опять?
– Ладно, ладно, я так… – отвернулась она. – Пойдём домой, я очень устала.
* * *
Ощущение, что утром не надо идти на работу, оказалось ужасным. Соня не находила, чем можно заняться в ожидании мужа. Домашними делами? Уборкой?
Они с Митей много раз говорили о том, чтобы переехать, но никогда не обсуждали это с практической стороны. Прошлым вечером они попробовали поднять эту тему и наткнулись на ряд проблем. Во-первых, у Мити сейчас была интересная работа, а в другом месте ему придётся что-то искать, доказывать свою компетентность. Сколько ещё времени пройдёт – неизвестно, а надо будет на что-то жить и платить за квартиру. Во-вторых – Анька. Нельзя бросать её здесь одну, на Костика-неудачника.
Возможно, уезжать придётся всем вместе – и тогда уж лучше, как и хотела Анька, в Москву, а не в Расков, там больше возможностей устроиться на работу хотя бы кому-то из них. Но зато и жильё в разы дороже… В общем, всё оказалось совсем не просто.
Однако пока предстояло спастись от депрессии. Соня внушала себе, что на свете существуют миллионы домохозяек, которые вполне счастливы, но понимала – это не для неё. Она прибралась дома, приготовила обед, а потом оделась и отправилась на улицу. Решение, куда идти, возникло сразу же, как только она вышла из подъезда – ноги сами принесли её к дому Вадика.
