-Змей Горыныч, говоришь тот злодей? – злился царь, слушая ночной рассказ, - Казнить его! Голову его мне принесите!
Задрожали ноги у палачей царских, по одному рассказу молодца им страшен стал зверь невиданный. Не уж-то царь за ним пошлет? Увидел государь, как палачи побледнели, как лица их белее снега стали, так и решил:
-Ты, Саня, чудище поймал? Поймал…, - царь хитро прищурился, - И от тебя же богатыря он убежал. А может ты его сам отпустил? Царское слово тебе уже не указ?
-Случайно ушел Змей, - оправдывался молодец, - Силен Змей, не берет его оружие…
Тут Санька и вспомнил про наставления Жемчужной Рыбины. Вспомнил он про ее ребро острое. И говорит он тогда:
-Прости меня, государь. Не удержал злодея, прикажи мне за ним идти. Только просьба у меня к тебе, нужен мне самый лучший кузнец да конь богатырский. Уж больно далеко и высоко живет тот Горыныч.
-Дам я тебе коня могучего. Всем богатырям на зависть. Только голову чудища мне принеси!
На том и порешили. Дал царь коня и впрямь богатырского. Черный конь был, как безлунная ночь. Рычанье из-под капота грозное, врагам на страх. Силы было в нем не меряно. Всюду пройдет: и через реку галопом, и по склону крутому. На земле-матушке родной выращенный, травушкой-муравушкой кормленный. Истинный конь русский, богатырский конь. Рад был молодец такому дару царскому. Нарадоваться не мог. Вот и подумал Саня, что с таким помощником и Змея одолеть сможет, и сердце дочери царской покорить обязан. Решил поехать он на поклон принцессе, замуж звать.
Подкараулил молодец после бала шумного ее. Встретил букетом цветов заморских и кольцами обручальными. Медные кольца были, да от чистого сердца. Опять смеется дочь царская, красавица распрекрасная.
-Не пойду за тебя, не кровей ты царских! Посмотри на себя, весь в лохмотьях не модных! Не бывать этому! – и смеется пуще прежнего. Да не одна смеется, с подругами. Потешаются девушки над влюбленным парнем.
-Даже имя не скажешь своего герою? – Исподлобья спросил оскорбленный молодец.
-Герою? Скажу! Да только герой тот, о ком народ песни слагает. Вот только не слыхала я песен в честь твою. Так что ступай, ищи славы. Найдешь, приходи.
Рассмеялась в лицо, села в своего коня красного и умчалась с подругами прочь. Понял Саня, что дела его плохи. Славы требует его любовь. А значит, победить Змея Горыныча надо всеми правдами и неправдами. Погладил он своего вороного коня, сел, да поехал прямиком к кузнецу, которого царь подсказал. Приехал к кузне, постучался в дом. Встретил его кузнец Василий, на все руки мастер. Как услышал кузнец просьбу Санькину, что меч из кости Рыбьей выковать надобно, так молвил:
-Задал, ты, задачку нелегкую, молодец. Да и кость не простая, как я вижу. Не осилю один! Здесь помощь нужна. Я тебе так скажу, в семь рук за месяц управлюсь.
-Не могу я ждать, жизнь моя на волоске. К утру меч нужен, Горыныча бить буду! А не то, не сносить мне головушки.
-Ой, на грех толкаешь, молодец. Без силы темной не успею… Вижу, хороший ты человек, помогу я тебе. Посему, принеси конфет дорогих, да медовых. Принеси брошку блестящую, тогда молодец одолею задачу.
-Что вести! Все со мною. Вот брошь лучезарная. Мать дала ее, чтобы не забывал дома своего. Вот конфеты сладкие медовые в подарок готовил, да не понадобились. Может, букет цветов нужен, а то на заднем сидении валяется без дела?
-Вот-вот, то что нужно! А цветы не нужны, не девок просить буду. Домового своего подслащу, брошь под шкаф заброшу, будто потерял. Он себе схватит ее, тут-то я и договорюсь. Он у меня такой, любит все блестящее. Так что утром приезжай, будет тебе меч из Рыбьей кости.
Прошла ночь. Явился на утро Санька, как договорились, к кузнецу. А тот его на крыльце встречает. Почти плачет.
-Что случилось, Василий? Не уж-то не случилось меч сделать?
-То-то и оно, случилось! Сделал я ручку для меча твоего. Расписную, да молитвами заговоренную. А домовой темной силушкой своей выковал из Рыбьей кости лезвие для меча. Да скрепил все таинством неведомым. Кость Рыбья и так острее всякого меча была, а коли оружием стала, так пуще. Вот и пришлось пожимать плоды хорошей работы! Положили мы меч на наковальню, полюбоваться на работу свою в огне пламени. Так рассек он окаянный наковальню надвое. Погубил станок, погубил безвозвратно. Он бы и ушел в землю насквозь, да на ручке остановился. Забирай свой меч от греха подальше, да скорее!
