? Теперь, когда я вас увидел, я тоже в этом не сомневаюсь, ? сказал Теодор голосом экзаменатора ? И я на вас надеюсь.
Я повернулся к Родригесу и изобразил на лице полное недоумение. Этот Теодор мне не понравился. И вообще у меня была свободная неделя, я намеревался съездить в горы.
? Вы слышите, ? сказал Теодор, уткнув в меня могучий нос, которому было тесно на слишком узком лице. ? Я на вас надеюсь. Вы моя последняя надежда. Родригес не хочет пускать меня в шахту одного.
? Еще чего не хватало, ? сказал я. ? Вы оттуда живой не выберетесь.
? Я вас предупреждаю, ? заявил тогда Теодор, ? что я все равно пойду в шахту. Хоть один. И если я там погибну, вся ответственность, я имею в виду моральную ответственность, ляжет на вас.
Он извлек из кармана громадную ладонь и отогнул массивный указательный палец, чтобы ткнуть им в Родригеса. И в меня.
? Простите, профессор, ? сказал Родригес с несвойственным ему пиететом ? Но мы вас не приглашали и, если бы заранее знали о вашем приезде, никогда бы не дали согласия на спуск в такое время года. Прилетайте к нам через три месяца. Все будет нормально.
? Мне нечего здесь делать через три месяца, и вы об этом знаете, ? сказал Теодор ? Мне нужно побывать в шахте сегодня или завтра.
? Но ведь вода же пойдет! ? воскликнул я. Мне стало жалко Родригеса. Он ни в чем не виноват. И позвал меня, чтобы кто-то мог подтвердить, что в шахту спускаться невозможно.
? Я успею, ? сказал Теодор. ? Я бывал в куда худших переделках. Вы не представляете. И всегда возвращался. Я же на работе.
? Мы все на работе, ? сказал я.
Родригес перебирал на столе какие-то бумажки, борьба с Теодором легла на мои плечи.
? Если я не пойду в шахту, ? заявил Поляновский, ? то не состоится открытие.
? У нас в шахте все открытия уже сделаны.
? Да? Что вы понимаете в энтомологии?
? Ничего.
? Тогда как вы можете утверждать, что все открыто?
Он раскрыл папку, покоившуюся у него под мышкой. Там, между двумя листками прозрачного пластика лежал, словно великая драгоценность, кусок крыла бабочки. С ладонь, не больше. Он был глубокого синего цвета, но я-то знал, что стоит повернуть его на несколько градусов, и окажется, что он ? оранжевый, а если повернуть дальше, то он позеленеет.
? Знаете, что это такое? ? спросил Теодор. Мне не нравился его экзаменаторский тон.
? Знаю, ? сказал я. ? Почему не знать. Это бабочка, ее называют у нас радужницей. И другими именами.
? Вы ее сами видели?
? Сто раз.
? Что вы о ней знаете?
? Ничего особенного. Живет на деревьях.
? Размер?
? Они высоко летают. Ну, до полуметра в размахе крыльев.
? А сколько крыльев?
? Два, наверное? А может, четыре? Не считал.
? Восемь, ? поправил меня Родригес, не отрываясь от бумажек. ? И шесть пар ног. Мне один раз ребята принесли. Я хотел сохранить, отвезти домой, но моль съела.
? Вы можете мне поймать хотя бы один экземпляр? ? настаивал профессор.
? Когда же? Сейчас их нет. Будут деревья, будут и бабочки. Поэтому вам и советуют приехать через три месяца. Налюбуетесь в свое удовольствие. Только пахнут они сильно. Как цветы на дереве. Хуже нашатыря.
? Неважно, ? отмахнулся Теодор. ? Пахнет ? не пахнет, какое до этого дело науке, если ни в одной коллекции мира нет целого экземпляра. Если никто не знает жизненного цикла этого существа, если только у меня есть идеи по этому поводу...
? Так какие же у вас идеи?
Всегда так ? ты занимаешься делом, а тут приходит дядя Теодор с идеями.
? Мои идеи касаются жизненного цикла этих существ.
? Так зачем же в шахту лезть?
? Послушайте, Ли, а вы не задумывались, откуда появляются ваши радужницы?
? Из репы. Откуда же еще?
Это мое заявление ввергло нашего гостя в полную растерянность.
? Вы так думаете? Вы сами догадались или видели?
? Им неоткуда больше браться, ? сказал я.
? Тогда пошли в шахту. Мы там найдем куколок.
? И что дальше?
? Дальше? ? Теодор не уставал изумляться моей наивности. ? Мы будем разводить радужниц на Земле, вы знаете, что представляет собой материал, из которого сделаны эти крылья? Это же самый красивый, самый прочный, просто невероятный материал!
