Прочел остальные, ничего интересного. Отправил ответ, засел за книги. Перевел рассказ для Джейн, потом вернулся к текущему шедевру. День прошел в плодотворном творчестве. Часов в восемь вечера я закатился в "Бегемот", где симпатично посидел с друзьями,потом поплёлся домой. Дома показалось как-то пусто, неуютно и одиноко. Очень хотелось, чтобы Ксения позвонила снова. Просто мне понравился её голос, убеждал я себя. Но нет, просто я устал от одиночества.И мне тоже необходимо "поговорить хоть с кем-нибудь". И тогда я начал охоту на Василия. Потому что когда поговорить не с кем, кот для этой цели подходит более всего. Через двадцать минут Васька, зверюга весьма свободолюбивая и независимая, яростно кусался и царапался в моих руках, я же гладил и успокаивал его, но тщетно. Пришлось отпустить. Он встал в боевую стойку, пошипел на меня, чтобы показать, кто в доме хозяин, и пулей метнулся под стол. Я вздохнул, оделся и пошёл в ларёк за пивом. Сижу, пью пиво и пялюсь в телевизор. По ящику показывают тяжелую эротику, и одиночество от этого только острее ощущается, но оторваться нгевозможно. Не потому, что интересно, а потому, что хочется...И тут раздался телефонный звонок.
- Алло!
- Святослав?
- Да, я.Здравствуйте, Ксения. Я ждал вашего звонка.
- А мне опять плохо. Вчера нас разъединили, и я так и не узнала, что там случилось с этим зайцем.
- О зайце чуть позже. Расскажите мне о себе, пожалуйста.
- А почему вас это так интересует?
- Простое любопытство. Мне крайне редко звонят девушки в два часа ночи, причём с таким завидным постоянством.
- Ну, всего два раза.. Мне больше не звонить вам?
- Ну что вы! Как можно... Наоборот, я, признаться, очень рад, что вы мне звоните. Мне ведь тоже поговорить толком не с кем. И наши милые беседы ни о чём вполне мне нравятся.
- Тогда завтра я позвоню снова. В это же время.
- О кей. Так вы расскажете мне о себе?
- Да. Почему-то я готова рассказать вам всё о себе, Святослав, наверное, это потому, что мы не знаем друг друга. Сейчас мне двадцать два. Вам, кстати, интересно, как я выгляжу?
- Да, очень.
- Рост сто семьдесят, волосы черные, глаза карие.Фигура перегибистая, в общем, я красивая девчонка. И скромная.
- Отлично, вы уже кокетничаете. Это мне нравится.
- Я всё же живая...
- А мне двадцать пять.Рост небольшой, сто пятьдесят девять. Волосы черные и курчавые.Очки. Не еврей, не кавказец. Глаза карие.Вот такой я человек.
- Классно. Я вышла замуж два года назад, из головы тогда ещё не выветрилась детская дурь - принц там прекрасный, и так далее. Ну и выскочила за первого попавшегося принца на "Мерседесе" и с мешком денег.Пожалела почти сразу, но было уже поздно - я стала его вещью. Банальная история, правда?
- От этого она не становится более приятной.
- Да уж. Я сбежала от него три месяца назад. Прячусь. Боюсь. Он убьёт меня, когда найдёт. И мне очень одиноко.Вот и звоню вам в два часа ночи...
- Хотите, я приеду к вам?
- У вас есть машина?
- Нет, к сожалению.
- Судя по номеру телефона, мы живём на противоположных концах города. Вы - где-то в Отрадном?
- Да, улица Пестеля.
- А я в Чертаново. Два десять. До утра идти придётся. А в шесть я ухожу на работу. Так что там с зайцем?
- А! Жил-был заяц, и никого он......
Щелчки, свист, треск, короткие гудки. Облом. Опять. Вася, Вася, кс-кс-кс, приди, дружище, утоли мои печали. Помурлычь на сон грядущий...Не идёт, мерзавец. Дуется за попытку покуситься на его независимость. А вот не получишь ты у меня завтра "Вискаса", Васенька, что-то ты к вечеру запоёшь? Ладно, хрен с тобой, чёрт лохматый, она всё равно не перезвонит, спокойной ночи, обормот.
ДЕНЬ ТРЕТИЙ
Утро. За окном - снег. Снега очень много, и он продолжает падать. Есть хочется. А-а, Вася, у миски дежуришь? Фиг тебе, хитрый Кисидзе, нахамил вчера, а сегодня. брат, у тебя разгрузочный день. Здоровенная ворона разгуливает по карнизу. Разгуливает, посматривает на меня умным черным глазом. Где-то я её видел... А, правильно, вчера она также сидела здесь и таращилась на меня. Попробовал шугануть - втягивает голову, видно, что боится, но не улетает. Открыл форточку. Василий заинтересованно следит за моими манипуляциями. Ворона тут же влетает в форточку и садится мне на плечо. Васька неистовствует. Ворона печально смотрит мне в лицо, трется клювом о щёку, я почти уверен, что слышу, как она вздыхает, по-человечески совсем. Она улетает. Я стою в полной растерянности под открытой форточкой, на которой уже обосновался разъяренный кот, и смотрю вслед этой странной вороне.
