— Не думаю, — сказал Алекс и тут же добавил: — Хотя я ничего не имел бы против. Я хотел бы кого-нибудь полюбить.
Теперь они выехали на приморскую автостраду, бегущую вдоль обрывистого берега. Слева, внизу, в двухстах футах под ними, шумело море. Издали виднелись белые гребешки волн, направляемых косым ветром в сторону белых меловых скал. Шоссе вошло в тоннель, и минуту они сидели в темноте, разреженной лишь мельканьем убегающих назад ламп, расположенных вдоль стен. Впереди сверкала яркая арка, которая все увеличивалась, и наконец, они снова вылетели на дневной свет.
— А с вами этого еще никогда не случалось? — в голосе Сары прозвучал явный интерес.
— Нет. То есть, несколько раз мне казалось, что это так, но в конце концов выяснялось, что я дорожу этим значительно меньше, чем хотелось бы.
— А вам хотелось бы, чтобы вы этим дорожили?
— В определенном возрасте мужчина ищет любви. Позже это проходит.
— Вы так полагаете? — Они миновали уже второй маленький городок. — Шорхэм… — с грустью сказала Сара. — Я была здесь когда-то с моим первым женихом. И тогда у меня были те же иллюзии, что и у вас. — Она вдруг рассмеялась. — Ну и лгуны же мы с вами! Ведь человек всю свою жизнь с того момента, когда начинает осознавать, и до того мгновения, когда перестает чувствовать, видеть и слышать, не занимается ничем другим, кроме поисков любви! Вы, я, все люди в этом городке, да и во всем мире — мы все ищем, ошибаемся, падаем, встаем и снова ищем, пока у нас хватает сил, пока мы живы. Нет такого возраста, в котором это проходит.
И не надо иллюзий. Только любовь связывает нас с истиной. Только любовь позволяет нам быть писателями, актерами, вождями, столярами и бороться за то, чтобы добиться большего, чем у нас есть. Без нее мы ничего не значим и даже сами себе не нужны. А вот и Мэлсборо! Сейчас будем дома!
Алекс молчал. Маленький городок, красивый и утопающий в садах, построенный вокруг небольшого готического храма с древней каменной башней, состоящий из домиков, стены которых крест-накрест пересечены дубовыми досками, помнящими еще времена Тюдоров, приближался, поблескивая вывесками небольших, чистеньких магазинчиков.
— А что, старик Мэлахи Ленеган все еще присматривает за своими розами? — спросил Джо. — Я познакомился с ним во время войны, когда проводил отпуск после ранения в гостях у Иэна. Мы тогда оба были контужены, он, наверно, рассказывал вам об этом?
— О том вашем прыжке с горящего самолета? Да, он говорил о нем так, будто выпрыгнул в сад из окна первого этажа. Кажется, тогда еще осколок зенитного снаряда пробил ему руку? Вы прыгали ночью, правда? И был еще с вами кто-то третий?
— Бен Паркер, — сказал Алекс.
— Вы с ним видитесь?
— Иногда…
— Иэн говорил мне, что он теперь инспектор Скотленд-Ярда. Вроде бы… — Она поколебалась. — Вы спрашивали о старом Мэлахи. Да, он такой же, как всегда… Я люблю его, и мне кажется, что он тоже когда-нибудь меня полюбит…
Вдруг она резко затормозила.
— Господи! Хорошо, что вы мне напомнили!
Она развернулась на месте, задев покрышками тротуар, и помчалась обратно в Мэлсборо.
— Что случилось? — спросил Алекс.
— Табак! — Она затормозила перед ближайшей лавочкой. — Выйдите, пожалуйста, вместе со мной и помогите мне выбрать табак для него. Меня не было дома две недели. Не люблю приезжать с пустыми руками.
Они вошли. Джо попросил завернуть большую голубую пачку «Медиум плейерс» и купил от себя хорошую, простую трубку.
— Подождите, пожалуйста, меня еще минуту возле машины, — попросила Сара и быстро зашагала вверх по улице.
Он смотрел на ее маленькую, удаляющуюся легким, упругим шагом фигурку, и к своему изумлению, подумал: неужели она и в самом деле сбила бы ту девочку… Он знал, что сам бы свернул обязательно, даже на самой большой скорости, если б только успел. Ведь всегда есть шанс спастись. А у ребенка, которого на такой скорости ударит машина, — нет…
Он увидел Сару. Она вышла из магазина с двумя одинаковыми свертками в руках.
— Это для девушек, — сказала она, — для Кейт и Норы. Для Кейт светло-голубой ситец, она молоденькая и у нее золотистые волосы, а для Норы серый с белыми цветочками. И на ярд больше, потому что Нора в последнее время жутко растолстела. Это наша кухарка. А Кейт — горничная. Ну вот, теперь все.
