— Доброе утро, — вежливо поздоровалась она.
Анни тоже разглядывала ее с удивлением. Марта догадалась, что женщина тоже думает, что невеста слишком молода. Но улыбка ее была теплой.
— Приятно познакомиться. Входите же. Госпожа Самуэльсон в саду — идите вперед, а я принесу вам кофе.
— Спасибо, Анни.
Внутри дом был элегантно обставлен. Старинная шведская мебель выглядела чуточку тяжеловатой, но прекрасно подходила к большим, квадратным комнатам, обитым деревянными панелями. Марта сразу обратила внимание на висевшую над камином большую картину, изображавшую старый Стокгольм.
В сад вели широко открытые французские окна. Ступеньки каменной террасы спускались вниз, на стриженую лужайку, окруженную великолепными клумбами. В тени цветущего дерева стояли деревянные стулья, на одном из них сидела пожилая женщина с книгой в руках.
Она была пожилой, но не старой. Было видно, что она подбирает одежду по удобству, а не по моде, но костюм ее выглядел элегантно. Она подняла голову, услышав их шаги, и Марта была уверена, что брови ее слегка нахмурились.
Но сына она приветствовала с нескрываемой теплотой.
— Ну наконец-то, дорогой мой! — Она протянула ему обе руки, и Бьерн пожал их, наклоняясь и целуя мать в щеку.
— Мама, позволь представить тебе мою невесту, — сказал он, выдвигая Марту вперед.
— Ах, да. — Марта почувствовала, что ее внимательно разглядывают. У девушки было не совсем приятное ощущение, что она не очень понравилась пожилой женщине. — Добрый день, дорогая. — Слова звучали чуточку напряженно. — Рада видеть вас.
— Очень приятно, — ответила Марта со смущенной улыбкой.
— Присаживайтесь.
Марта пробормотала слова благодарности и присела на самый краешек стула, сложив руки на коленях. Эта сцена прошла напряженно и формально, и госпожа Самуэльсон тоже, казалось, вздохнула с облегчением, когда появилась Анни с кофейным подносом.
— Анни, чудесно! Бьерн, подвинь, пожалуйста, столик, чтобы Анни могла поставить поднос.
Воцарившаяся суматоха немного ослабила напряжение. Марта взяла протянутую ей Анни чашку и квадратное темное пирожное, радуясь, что наконец чем-то заняла руки.
Когда все расселись, госпожа Самуэльсор повернулась к ней, начиная разговор.
— Мой сын сказал, что вы художница, — произнесла она с вежливым интересом.
— Да. — Ответ ее прозвучал несколько неуверенно, она понимала, что ее занятие вряд ли нравится ее будущей свекрови.
— Надеюсь, что я увижу вашу фреску, когда вы закончите работу. Из объяснений Бьерна я с трудом смогла ее себе представить. Но я не очень хорошо разбираюсь в современном искусстве.
— Это не абстрактная живопись, — быстро ответила Марта. — Просто… я использую яркие краски.
— Понимаю.
Повисла неловкая пауза. Гостья сделала глоток кофе и нервно откусила кусочек пирожного. Обычно ей легко удавалось поддерживать светские беседы, и она надеялась, что этот дар не покинул ее навсегда.
— Я… Очень вкусный пирог, — попыталась она возобновить беседу. — Вы сами его пекли?
— Нет, дорогая, я покупаю его у булочника в деревне, — сказала Анни с доброй улыбкой. Видимо, она понимала, как тяжело приходится Марте. — Он сам печет эти пироги. Мы покупаем их много лет. Он очень хороший пекарь.
— Да, — согласилась Марта, благодарно улыбнувшись.
Снова повисло молчание. Мать Бьерна спросила:
— Может быть, вы хотите осмотреть сад, моя дорогая? Бьерн покажет вам его.
— Спасибо, с удовольствием. — Марта была рада любому предлогу избавиться от напряжения.
— Обед будет готов через полчаса, а вы пока можете прогуляться. — Судя по ее улыбке, пожилая дама также была рада возможности остаться вдвоем с Анни.
Сад был великолепен. Заросшая тропинка вилась между клумбами и под деревьями и выходила на самый берег речушки. Тростник перешептывался с теплым ветерком. Яркие бабочки кружились над лиловыми цветами буддлеи, зеленушка пела свою веселую песенку, расположившись на ветвях ивы. Ветви дерева нависали над медленными водами речки.
— Какая красота! — восхищенно воскликнула Марта.
Бьерн улыбнулся.
— Рад, что тебе здесь нравится. Я частенько наведываюсь сюда на уик-энд, сбегаю из шумного города.
