Прежде чем она успевает ответить, двери вокруг нас приоткрываются. В коридор высыпают ученики, каждый из которых одет в ту же одежду и мантию, что и мы. Неужели только что закончился урок? Я даже не слышала звонка. Я привыкла, что на переменах все кричат, смеются и толкают друг друга, но здесь все двигаются как-то очень продуманно и общаются полушепотом.
Лейла лавирует в гуще пугающе тихих учеников. На меня косятся украдкой, и если бы я не присматривалась, то решила бы, что меня и вовсе не заметили. Никто в открытую не таращится на новичка, как бывает в моей школе.
По телу пробегает дрожь. Это место выбивает меня из колеи, и я все меньше понимаю, зачем папа меня сюда отправил. Это похоже на испытание: он как будто хочет доказать мне свою правоту по поводу моей излишней доверчивости. Так и слышу, как он говорит: «Посмотри, посмотри на это место и скажи, что я прав: людям всегда есть что скрывать». Самое странное, что, хотя наши мнения по вопросу доверия не совпадали, мне тем не менее всегда казалось, что он втайне гордится моим стремлением видеть в людях хорошее. Возможно, я заблуждалась.
– Лейла… – К нам подходит парень, нарушая ход моих мыслей. Он поразительно похож на нее, не считая роста. Она на треть головы ниже меня, а он примерно на столько же выше. Но у обоих царственная осанка и сосредоточенное выражение лица. – Я удивлен, – продолжает он. – Думал, ты уже должна быть в кабинете тестирования учащихся. – Он подмигивает ей.
Судя по его замечанию, она, наверное, рассказала ему обо мне рано утром. Либо так, либо ученики каким-то образом узнали, что я должна приехать, и эта мысль беспокоит меня еще сильнее. Здесь нет ни телефона, ни Интернета, так что узнать обо мне они могли, только если мой приезд был запланирован заранее, задолго до того, как я сама о нем узнала.
– Смягчающие обстоятельства. – Лейла смотрит на меня так, словно я какая-то сомнительная еда из столовой. – Эш, познакомься, это Новембер, моя новая соседка по комнате. Новембер, это Эш.
– Лейла с соседкой! Кто бы мог подумать, что этот день настанет!
Он смотрит прямо на меня, и я невольно отступаю на шаг. Что-то в его взгляде заставляет меня чувствовать себя беззащитной, как будто он беспощадно направил луч света на прыщ, который я надеялась от всех скрыть. Лейла холодна. Он кажется теплым, но в его приветливости нет ни капли искренней доброжелательности.
– А до меня у тебя не было соседки? – спрашиваю я Лейлу.
Блэквуд говорила, что здесь всего сотня учеников, а школа огромная, поэтому неудивительно, что некоторые живут по одному. Но мне кажется, что если в этом мрачном замке жить одной, то будешь еще сильнее чувствовать свое одиночество.
– Это не всем подходит, – бросает Лейла. Ее слова больше похожи на предупреждение, нежели на объяснение.
– Полагаю, Лейла хорошо за тобой присматривает? – спрашивает Эш, прежде чем я успеваю ей ответить.
Чем больше он говорит, тем больше общего я замечаю между ним и Лейлой: то, как двигаются их брови, их резко очерченные скулы, даже изгиб линии волос.
– Она превосходный наставник, – говорю я. – Но я пока что ужасный ученик. В основном достаю ее вопросами. – Я замолкаю, складывая в уме картинку из того, что уже знаю о нем. – Эш – это уменьшительное от… Ашай?
Его улыбка становится шире, но какой-то еще более вымученной.
– Именно. Странно, что Лейла рассказывала обо мне. Это на нее непохоже.
«Не то слово!»
– Она и не говорила. Просто Эш – не египетское имя, а поскольку у Лейлы имя египетское, я подумала, что и у тебя должно быть. Вы ведь брат и сестра, правда?
Я не ощущаю того радостного волнения, которое обычно охватывает меня, когда удается что-то угадать. Вместо этого мне кажется, что я сказала что-то неправильное.
Эш переводит взгляд с меня на Лейлу.
– Ты сказала ей, что мы египтяне?
Это «мы» подтверждает, что я была права: они – родственники.
Лейла поднимает голову.
– Разумеется, нет.
Несколько долгих секунд они смотрят друг на друга. Не говорят ни слова, но пристальные взгляды, которыми они обмениваются, дают мне понять, что они общаются.
Эш снова переводит взгляд на меня.
