Она держала этот самый ремень в руке — патронташ с большой кобурой. В гнездах ремня тускло поблескивали патроны — штук двадцать. Они походили то ли на толстые сигареты, то ли на тонкие тюбики губной помады. Заполнены была половина гнезд.
— Это револьвер, — я открыл кобуру (заметив, что в гнездах под крышкой есть еще семь патронов) и достал оружие. — Наган, семизарядный.
— Ты умеешь с ним обращаться?
— Теоретически, — признался я в ответ на вопрос девчонки.
— Я и теоретически не умею… Забирай и благодари за находку.
— Спасибо! — пылко и искренне ответил я, тут же перепоясываясь и подгоняя ремень по себе. Я прижал им перевязь — чтобы не болталась — и поймал брошенный на меня задумчивый взгляд Танюшки. — Я смешно выгляжу?
— Знаешь, нет, — медленно ответила она. И не договорила: — Вообще наоборот… — а потом тряхнула головой: — Теперь медведи нам не страшны!
— Да нет, — огорчил я ее. — Из нагана медведя не убить. Это опять-таки против человека оружие… Вернее его завалить из твоей аркебузы.
— Ага, значит, на медведей ты предоставляешь охотиться мне?! — возмутилась Танька. — Это по-джентльменски!
— Давай лучше тебе что-нибудь еще найдем. — Я присел было, но уткнулся палашом в пол и под насмешливым взглядом Танюшки вынужден был неловко поправить оружие. Да, кажется, надо привыкать… Пока что с оружием на поясе я ощущал себя скорее странно, чем по-мушкетерски. Но вот зато клинок Татьяне отыскался сразу.
— А чего он такой длинный? — критически спросила она. Я вытащил из ножен — мягких, красной кожи — действительно почти метровый, чуть изогнутый остроконечный клинок, заточенный с одной стороны, с овальной маленькой гардой, защищавшей рукоять под две руки. Клинок был тонкий и гибкий.
— Это корда, кавалерийская сабля, — объяснил я, — самое девчоночье оружие. Им можно рубить и колоть… Давай подгоним по тебе, вставай.
Девчонка послушно поднялась. Перевязь для корды, как я и ожидал, была сделана на спину; я накинул ее так, чтобы рукоять поднималась над левым плечом, начал было, пропустив руки под мышки, подгонять ремень на груди у Танюшки, но внезапно страшно смутился — хотя еще ни к чему не прикоснулся — и отдернул руки, надеясь, что не покраснел.
— Давай это… застегни, как удобнее, Тань.
Не поворачиваясь, она склонила голову и завозилась с ремнем — без единого слова. Я стоял сзади и молчал, злясь на себя. Глупость какая-то — мы же с ней еще на Земле в походах спали чуть ли не под одним одеялом, и… а тут словно обожгло.
— Так? — Она повернулась ко мне, большим пальцем отбросив со лба волосы.
Я кивнул. Потом спохватился и спросил:
— Нигде не тянет?
— Все нормально, — заверила она и провела ладонью под перевязью. — Глупо выгляжу?
— Знаешь, нет, — вспомнил я ее недавний ответ на подобный вопрос.
— А ар… кебузу где носить?
— Тоже за спиной, — сообщил я. — Давай поищем еще пули.
Мы немного покопались среди оружия. Я поймал себя на мысли, что мне хочется взять еще несколько клинков, и, чтобы не соблазнять себя, отошел в сторону и достал револьвер. Откинул шторку барабана — наган оказался полностью заряжен, донца патронов медно поблескивали. Запихивая оружие назад, я подумал, что трудно будет выхватить его быстро. Крышку, что ли, отрезать? Выпадать начнет…
Навершие палаша снова попалось мне на глаза, и я только теперь заметил, что на этой плоской шляпке гравирован значок. Это была свастика — самая настоящая свастика, только скругленная какая-то.
На миг во мне шевельнулось отвращение. Глубоко заложенное, генетическое, что ли? Но уже в следующую секунду я почти с испугом понял, как совершенен и уместен этот рисунок. И отвел глаза, решив, что палаш от него хуже не станет. Правда, мысль все-таки странная.
Чего совершенного в свастике?!
— Смотри, Олег, перчатка! — Танюшка, отчаявшись, похоже, найти пули, подошла ко мне, держа в руке перчатку — левую. Это была крага — высокая и жесткая, хотя тонкая на вид, желто-коричневого цвета и потрескавшаяся. — На, примерь!
Я примерил. И обнаружил две странные вещи. Во-первых, ладонь — от запястья до кончиков пальцев — была подшита тонкой металлической сеткой. Я вспомнил, что читал про такие вещи в «Графине де Монсоро». Кстати, до конца книжку не осилил. А второе…
