Скажи миру – «нет!» - страница 22
Но был почти уверен – сумею, если придется защищать Танюшку.
С ней, пока я жив, не должно случиться ничего плохого.
– Нет, Тань, – покачал я головой. – Едва ли они хорошие.
С ходу мы влетели в болотистую низину ручья. Было душно, под ногами хлюпало, одежда прилипла к телу. Комары висели над нами и наслаждались.
– Знаешь что, Тань? – наконец сказал я. – Это неприятно, но это реальность. Ландшафт-то тут такой же, как у нас. А вот природа… Мы от самого Кирсанова идем по лесу, а где у нас такое видать? Вот это болото – я его не помню.
– Я тоже, – призналась Танька и, достав нож, начала чистить ногти. Это я замечал за ней и раньше. И было это признаком волнения. Кроме того, это демонстрировало – я успел изучить – то, что Танюшка перекладывает всю ответственность на меня.
Мда. Очень вовремя.
– Ладно. – Я махнул рукой в ту сторону, где вроде бы имелось повышение. – Пойдем туда. А там посмотрим.
– Олег? – Танька убрала нож и посмотрела мне прямо в лицо. – А они… ну, эти… нас не догонят?
– Не знаю, Тань, – честно ответил я. – Сейчас их нет, а потом… Нет, не знаю. Пошли…
…Я оказался прав. Мы выбрались из заболоченного бурелома в обычный лес примерно через полчаса, и я удовлетворенно-гордо огляделся – так, что Танюшка фыркнула:
– Орел, орел.
– Орел не орел, – скромно ответил я, – а между нами и ими сейчас это болото.
– Часть которого – у нас в обуви, – довольно ехидно добавила Танька.
– Вредный ты все-таки человек, Тань, – задумчиво сообщил я, убирая наган. – Честное слово.
Она гордо задрала свой прямой носик – я ей, кажется, польстил. Что вполне естественно. Я мысленно поставил себе плюсик и предложил:
– Пошли?..
…В сосновом редколесье почва была песчаная. Я таких сосен не видел никогда в жизни – в обхват, не меньше, с медно-красными стройными стволами и раскидистыми кронами где-то высоко в небе. Мне вообще-то сосновые леса не нравятся – в них пусто и гулко, словно деревья рассорились друг с другом. Но в этом лесу все было особенным, а воздух казался легким и пахучим.
Мы разулись и шли, помахивая обувью и носками – сушили их по возможности. Шишки и иголки тут почему-то под ноги почти не попадались, не то что у нас на Прорве, идти было приятно, и мы просто шагали рядом.
– Такое ощущение, – вдруг сказала Таня, – что близко река… Но до Цны еще ой сколько… Может, мы выходим к Ляде?
– Не может быть, – уверенно сказал я в ответ. – Мы не могли так ошибиться. Это просто потому, что в сосняке всегда так кажется.
– Может быть, – кивнула Танюшка и тяжело вздохнула, но ничего не добавила. А я не стал спрашивать. Ясно было, что ничего оптимистичного в ответ я сейчас не услышу.
А песок был теплым, сухим и сыпучим. Танюшка обогнала меня и вышагивала впереди – ушагала довольно далеко… и вдруг остановилась и как-то напряглась, а потом я услышал ее голос:
– Ну, что я говорила – река…
Но голос у нее был странно неуверенный. И через секунду я понял – почему.
Сперва мне показалось, что мы стоим на высоком озерном берегу. Налетавший теплый ветер ерошил нам волосы, слева и справа метрах в десяти от наших ног лежала водная гладь. Но потом до меня дошло, что это не озеро, а река – непредставимо широкая, чудовищная река, чей противоположный берег терялся у горизонта… и мы стоим в том месте, где она делает петлю. Прямо перед нами – километрах в двух – лежал похожий на запятую лесистый остров, за ним разворачивался широченный, величественный изгиб плеса, красивого, как на фотках. Слева виднелись еще несколько островков – поменьше.
– Да это же Волга! – ахнула Танюшка и нагнулась вперед, отставив мягкое место, обтянутое джинсами. Я на это даже не обратил внимания. Во-первых, я с опаской смотрел на этот обрыв, стараясь держаться подальше (не терплю высоту!), – и мне хотелось оттащить Танюшку.
А во-вторых – до меня дошло, что мы видим.
– Тань, – я сглотнул. – Знаешь, что это? Это Ергень-река.
– Какая Ергень-река? – сбивчиво спросила Танюшка, наконец (уф!) выпрямляясь и делая шаг назад.
– Ергень-река, – повторил я. – Она текла на месте Цны… только была намного шире и полноводнее… В палеолите. Нам же говорили на географии.
