— Я знаю, о чем вы думаете, — вдруг услышала она будто издалека.
Сердце гулко забилось и подскочило к самому горлу, и Дженис поспешила возразить:
— Вы не можете этого знать!
— Нет, знаю. — Он усмехнулся. — Вы хотите знать… как могло случиться, что этот мужчина, всего лишь грум, который живет в конюшнях, имеет такой успех у женщин?
От стыда и унижения Дженис бросило в жар.
— Вы… вы ошибаетесь.
— В самом деле? — небрежно произнес Каллахан, словно не имел ничего против ее любопытства. — Но мы говорили о герцоге… Чем он заслужил ваше неодобрение?
Дженис не могла понять, почему мистер Каллахан занимает эту заслуживающую уважения, но все же низкую должность. С его проницательностью и живым умом, умением держаться с такой уверенностью он вполне мог бы выучиться на сельского доктора или по меньшей мере стать фермером‑арендатором и управлять собственными землями.
Ей с трудом удалось вернуть разбегающиеся, подобно шаловливым неуправляемым детям, мысли к обсуждаемому вопросу.
— Его светлость предложил мне совершить экскурсию по дому с ним вдвоем, без всякого сопровождения.
Каллахан лишь небрежно пожал плечами:
— Меня это не удивляет. Я вас предупреждал: будьте с ним осторожны.
— Видимо, гордость за свои сокровища заставила его забыть о приличиях, — предположила Дженис. — Ничего непристойного. Кроме того, он сам предложил мне кандидатуру компаньонки.
— Чего не сделал для других леди, хотя им тоже необходимо было сопровождение.
Щеки Дженис ярко вспыхнули.
— Да. И мне непонятно, почему эти дамы все еще здесь.
— Вы действительно так наивны? Смотрите, потом винить будет некого…
И тут что‑то за ее спиной отвлекло его внимание. Он взял ее за изящные плечи — которые сразу же напряглись от его прикосновения — и развернул:
— Еще щенки.
— Два! — воскликнула Дженис, запоздало прикрыв рот ладошкой. — Но один почему‑то… коричневый.
— Должно быть, в папашу, — усмехнулся грум, увидев недоумение у нее на лице.
Дженис радостно рассмеялась:
— Это просто замечательно!
Они стояли молча, пока появлялся на свет очередной щенок, на этот раз белый, с большим черным пятном на боку. Эсмеральда принялась трудиться над ним, покусывая, вылизывая, подталкивая носом, но он вел себя не так, как остальные: не извивался, не сучил лапками в поисках тепла и корма. Не издавая ни звука, он неподвижно лежал в сене, но Эсмеральда не оставляла своих усилий, в то время как остальные щенки устроили копошащуюся кучу‑малу.
— Мистер Каллахан!.. — в тревоге воскликнула Дженис.
Но грум уже стремительно вошел в денник, опустился на колени и принялся массировать щенку животик, крошечную грудку, подул в мордочку, приговаривая при этом:
— Ну давай же, давай…
Но все оставалось по‑прежнему. Эсмеральда, явно встревоженная, принюхивалась и тыкалась носом в его ладони, а грум поднял тощий комочек с соломы и продолжил попытки вернуть его к жизни.
— Господи, пусть он очнется! — взмолилась Дженис. — Ну пожалуйста!
Никакого результата.
Ей больно было видеть это маленькое существо безжизненным, но она не могла позволить себе предаваться унынию, да и отвлекать мистера Каллахана не следовало.
А грум между тем нажал с двух сторон пальцами на крошечную пасть, так что вывалился розовый язычок, и принялся вдувать воздух в безжизненное тельце.
Ребрышки щенка раздулись и снова опали.
Еще одна попытка.
Нет, две.
И три. Почему бы нет? Дженис была страшно рада, что мистер Каллахан не собирался сдаваться.
Четыре.
Щенок вздрогнул. Пошевелился. Тихонько взвизгнул.
— Есть! — воскликнула Дженис. — О, пожалуйста, дыши!
С нетерпением Эсмеральда дождалась, когда Каллахан положит крошечное тельце к остальным щенкам, и ткнула носом.
— С ним все будет в порядке? — с надеждой спросила Дженис.
— Думаю, да, — удовлетворенно сказал Каллахан, наблюдая, как наравне с остальными копошится у мамаши под боком его подопечный.
— О, слава богу! — Дженис смахнула слезы и снова опустилась на сено рядом с Каллаханом.
Эсмеральда между тем пыталась хоть как‑то упорядочить копошение своих отпрысков, чтобы никто не остался голодным. Щенок, несколькими минутами ранее не подававший признаков жизни, теперь старался добраться до ее сосков с тем же энтузиазмом, что и остальные.
