— За ужин полагается особая плата, — добавила она. — Все мои постояльцы едят ленч вне дома. Большинство из них так же, как вы, работают.
Показав мне ванную, она сообщила, что мне придется платить шесть пенсов всякий раз, когда я буду пользоваться ею. Затем она добавила:
— В доме имеется комната, где вы сможете принимать своих друзей. Надеюсь, вы понимаете, что они не должны быть допущены в вашу спальню.
Слово «друзей» она произнесла с какой-то странной интонацией, а я подумала, что едва ли кто-то захочет навещать меня в таком унылом и безрадостном месте. Но вслух я этого не сказала, а миссис Симпсон, спустя минуту добавила более суровым тоном:
— Кроме того, я не могу допустить, чтобы джентльмены находились в комнате для гостей после десяти часов вечера. Надеюсь, это понятно?
— Да, конечно, — ответила я. — Но поскольку я никого в Лондоне не знаю, то вряд ли кто-нибудь будет приходить ко мне в гости.
Она бросила на меня сердитый взгляд, словно подозревая, что я ее обманываю, и пошла отдать распоряжение привратнику принести мой багаж.
Я распаковала вещи и улеглась в постель. Должна признаться, что когда я лежала в темноте на твердом матрасе, меня вдруг охватила тоска по дому, и я пожалела, что согласилась на это предприятие. Мне хотелось снова оказаться в своей комнате, в своей уютной постельке, и знать, что я могу без страха думать о завтрашнем дне, потому что мне предстоит всего лишь встать пораньше, чтобы приготовить завтрак, а потом убрать беспорядок, оставшийся после базара.
Я вдруг поняла, что все это просто смешно. Как могла я, маленькая, заурядная Саманта Клайд, рассчитывать на то, что в Лондоне кто-нибудь сочтет меня не только обворожительной, но даже просто привлекательной? Теперь я была совершенно уверена в том, что когда Джайлз проявит отснятые пленки, он увидит, что я выгляжу просто ужасно. Да, надо признать, что в свой первый вечер в Лондоне я чувствовала себя крайне подавленной.
Первые несколько дней в Лондоне были ужасны.
Наутро после приезда я отправилась в студию, как велел мне Джайлз, и была представлена его секретарше мисс Мейси, сухопарой, невзрачной, но грудастой особе в очках, которая разговаривала с Джайлзом одним тоном, а со мной и остальными фотомоделями — совершенно другим. У меня создалось впечатление, что она нас попросту презирает, но Мелани и Хортенз сказали мне, что она до чертиков влюблена в Джайлза и не терпит рядом с ним никакой другой женщины. Она всегда пунктуально исполняла все приказания Джайлза. Он велел ей купить для меня все необходимое из одежды, и надо признать, что все купленные ею вещи были прелестны, так что трудно было бы к чему-нибудь придраться.
У Мелани были красивые золотистые волосы и детское личико, из-за чего она выглядела необыкновенно юной и походила на ангелочка с рождественской открытки. Она потрясающе смотрелась на фотографиях Джайлза, который снимал ее в платьях для молодых девушек, но у нее был острый язычок, и временами она бывала ужасной злючкой.
Хортенз была, наоборот, жгучая брюнетка. Мне очень нравилась ее внешность. Она была слишком ленива для того, чтобы спорить или пререкаться с кем бы то ни было, и больше всего на свете любила поспать.
— Ах, я едва держусь на ногах, — заявляла она по утрам, появившись в студии. Как только выдавалась свободная минутка, она тут же хлопалась на стул и закрывала глаза, доводя этим Джайлза до белого каления.
Оказалось, что помимо нашей основной работы мы в промежутках между съемками должны выполнять множество всяких мелких дел.
Нам приходилось сортировать снимки, помогать мисс Мейси раскладывать их по конвертам, отвечать на телефонные звонки и делать еще много такого, что, как ворчала Мелани, вовсе не входило в наши обязанности.
Мне было все равно, но Мелани называла Джайл за эксплуататором и говорила, что он стремится «урвать свой фунт мяса» хотя бы таким способом, поскольку его раздражает, что мы зарабатываем много денег на стороне, а ему из них полагается всего лишь пятьдесят процентов.
Но все-таки в отношении моей экипировки Джайлз поступил весьма великодушно. За некоторые вещи я заплатила ему сама, а остальные взяла в долг, в счет моего будущего жалованья.
