, отпустили оленей, ибо тамъ мху очень много. Всѣ жилища очень малы, но переднее жилище огромно; жилище Айвана Эрмэчэна; наружный шатеръ изъ моржовой кожи. Въ заднее жилище
[30] вошли. У хозяевъ нѣтъ ни кусочка мяса. — «Чѣмъ же васъ кормить станемъ? У насъ ѣды нѣтъ. Пройдите лучше къ Айвану Эрмэчэну!» — «Нѣтъ, тутъ соснемъ и отдохнемъ! Принеси запасъ изъ саней! — говоритъ Эле́нди женѣ. — Тутъ будемъ спать! По пробужденіи извѣстимъ Эрмэчэна!» Принесла изъ саней два оленьихъ
бо́ка[31]. Поѣвши заснули. Проснувшись, говоритъ Эле́нди хозяевамъ: «Ну, пойдемъ, пойдемъ!» Мимо кого проходятъ, всѣ присоединяются сзади. Стали, какъ кочевой поѣздъ. Эле́нди идетъ впереди. Женщина ведетъ (свиту). Вошли въ шатеръ. Сидитъ Эрмэчэнъ, поджавъ ноги, щупаетъ бабъ. Огромный великанъ. — «Ка-ка́! гости-и-и!»
[32] — «Ы!»
[33] «Ого! Торопитесь варить, бабы-ы-ы!» Сидитъ нагой, тѣло толстое, кости широкія. Сидитъ Эле́нди, осматриваетъ хозяина вокругъ. На спинѣ ложбина, какъ сухой ручей, на груди, какъ рѣчное русло. Вездѣ мясо, цѣлыя горы. Думаетъ Эле́нди самъ съ собой: — «О! Увезу-ли я его? Или не увезу совсѣмъ?» Говоритъ въ утробѣ своей: — «О, что такое я затѣялъ?» Отвергаетъ, говоритъ: «не нужно!», потомъ снова говоритъ себѣ: «Нѣтъ, отчего же? Пожалуй, можно! Кто знаетъ?». Подали ѣду, сосѣди хотятъ взять по куску, онъ ихъ колотитъ по рукамъ: «Пусть гости сперва! Вы пото-о-омъ!» Вышколилъ ихъ. Горло хочетъ, но смотрятъ только глазами. Что имъ дѣлать? Грѣхъ предъ божествомъ
[34]. Говоритъ гость сосѣдямъ: «Ну, ну, берите!» Просовываютъ руки подъ руки гостей и хватаютъ куски. — Тѣхъ не бьетъ, кто же со стороны пытается схватить, того колотитъ по рукамъ. На особое корыто накрошилъ китоваго мяса, ѣстъ одинъ, другимъ не даетъ. Снова говоритъ гость: «Всѣ, всѣ ѣшьте!» Ударилъ тестя Айванъ: «Ты зачѣмъ распоряжаешься? Я эрмэчэнъ!» Гость схватилъ свой поясъ, лежавшій подлѣ, съ размаха хлестнулъ по нагому тѣлу. Опухло и покраснѣло. Вздулась полоса отъ удара. Жена Айвана, какъ держала пальцы во рту, такъ и застыла, вытаращивъ глаза. Въ первый разъ видѣла, чтобы его кто-либо ударилъ. Говоритъ Эле́нди женѣ: — «Вари ѣду. Пріятели еще не насытились!» Айванъ сидитъ, понуривъ голову, жена Айвана стоитъ, закусивъ пальцы, а жена гостя непрерывно варитъ ѣду. Въ чужомъ домѣ распоряжается, какъ въ своемъ. Говоритъ Айванъ-Эрмэчэнъ самъ съ собой — «Ужо, ужо! Немного погодимъ! Кто знаетъ, что можетъ выйти?» Потомъ говоритъ громко: «Это должно быть и есть чукотскій ви́тязь (эрмэчэнъ), Эле́нди стадо-отниматель!» — «Нѣтъ! — говоритъ Эле́нди. — Не я, а ты насильникъ (эрмэчэн)!
[35]. Ты наказываешь своихъ сосѣдей. Есть при тебѣ не смѣютъ. Куски изо рта вырываешь! Именно ты и есть отниматель! Я своихъ сосѣдей кормлю, самъ съѣмъ кусокъ, имъ отдамъ другой. Только ты и есть насильникъ!» Всѣ людишки наѣлись. Не переставая варить ѣду, крошитъ моржовый жиръ и китовое мясо. А въ жилищѣ Айвана запасовъ много. Вверху висятъ на ремняхъ всякія мяса. Тюленьи туши, полосы китовой кожи, моржовыя ребра, рыба. Пониже на одной сторонѣ шкуры лахтаковъ
[36], на другой — свитки ремней, на третьей — связки
чемодановъ[37]. Всѣ сидятъ молча. Айванъ размышляетъ. Спустя немного спрашиваетъ госта: «Что же ты? Развѣ безъ всякой цѣли сюда пріѣхалъ. Торгуй!» — «Двадцать лахтачныхъ шкуръ достань, двадцать свитковъ бѣлаго и чернаго ремня
[38], двадцать тюленьихъ чемодановъ, всего, что есть у тебя по двадцати!» — «Что же привезли на обмѣнъ?» — «Ничего». — «Даромъ не дамъ!» — «Самъ возьму! Еще скажу: вдобавокъ и тебя увезу къ себѣ!» — «Прежде убьешь развѣ!» — «Что же? пожалуй и убью тебя! Развѣ кто-нибудь жалѣть станетъ!» Айванъ Эрмэчэнъ надѣваетъ обувь, только сопитъ отъ гнѣва. Быстро, проворно вышелъ Айванъ наружу и гость вмѣстѣ съ нимъ. Всѣ сосѣди выскочили сзади. Теперь только впервые эти людишки наѣлись до-сыта. Въ первый разъ схватилъ Айванъ Эле́нди
[39]. Тотъ выскользнулъ у него изъ рукъ, какъ рыба. Весьма скользокъ, схватить его нельзя! Вокругъ стоятъ сосѣди съ женами и смотрятъ на бой. Наконецъ схватилъ морской оленнаго и швырнулъ его на отмашь. Тотъ пролетѣлъ по воздуху и падая, сталъ на ноги. «hычь!»
