— Вижу я, шутница ты, мамаша! — сказал он. — Объясни, за что ты меня ударила?
С горькими слезами старуха запричитала:
— Мне уже за восемьдесят, а ты, злодей, лишил жизни моего единственного сына, моего кормильца, оставил меня одну-одинешеньку на белом свете! Буду биться с тобой насмерть, убийца, мне своей жизни не жалко!
Старуха, размахивая клюкой, наступала на Учжу.
— Постой, мамаша! Скажи сперва, кто твой сын? Может быть, вовсе и не я его убил!
— Мой сын — Ли Жо-шуй! Разве не ты, злодей, его погубил?
Старуха продолжала рыдать. Узнав, что перед ним мать Ли Жо-шуя, Учжу тоже расстроился.
У ворот раздался шум, и в хижину вошел Хамичи.
— Государь, вы всю ночь пропадали! Я так беспокоился, что решил начать поиски! Если бы не ваш конь, привязанный у ворот, мы бы проехали мимо. Скорее едем в лагерь, а то ваши братья волнуются!
Учжу вкратце рассказал военному наставнику, как он заблудился, преследуя Цзи Цина, как попал в эту деревушку, а под конец, указывая на старуху, добавил:
— Это мать Ли Жо-шуя! Приветствуйте ее.
Хамичи поклонился.
— А это мой военный наставник, — объяснил старухе Учжу. — Твой сын умер, исполнив долг пред государем, и наставник с почестями его похоронил. Если хочешь, я прикажу перевезти останки твоего сына сюда.
Учжу приказал принести пятьсот лян серебра и дать старухе на пропитание. Над воротами деревушки был выставлен знак, запрещающий воинам цзиньской армии заходить сюда.
Потом Учжу попрощался со старухой и покинул деревушку.
Вернемся снова к Юэ Фэю. Во главе стотысячной армии он двинулся на север. Неподалеку от императорских кладбищ войско остановилось, и Юэ Фэй приказал без шума — чтобы не потревожить души усопших — построить укрепленный лагерь.
Затем он поклонился могилам и отправился осматривать окрестные горы. Места ему понравились.
— Как называются эти горы? — спросил он у воинов.
— Айхуашань.
«Превосходное место для засады! — подумал Юэ Фэй. — Если завлечь сюда чжурчжэней, то им не поздоровится. Учжу больше и носа не посмеет сунуть на Срединную равнину!»
В лагерь Юэ Фэй вернулся в приподнятом настроении.
Между тем Цзи Цин с остатками своего разгромленного отряда всю ночь проблуждал в горах, а на рассвете, добравшись до императорских могил, увидел укрепленный лагерь.
— Чей это лагерь? — спросил он у стражников.
— Юэ Фэя. А кто ты такой?
— Доложите юаньшуаю, что его хочет повидать Цзи Цин.
Воины бросились в шатер и доложили:
— Господин юаньшуай, у ворот какой-то Цзи Цин просит разрешения вас повидать.
— Цзи Цин здесь?! — в отчаянии вскричал Юэ Фэй. — Эх, потеряли мы Хуанхэ. Ладно, зовите его!
Цзи Цин вошел и почтительно приветствовал юаньшуая.
— Сдал Хуанхэ? — строго спросил Юэ Фэй. — Наверное, не выдержал моего наказа, пьянствовал?!
— Я тут ни при чем, — оправдывался Цзи Цин. — Оборону сдал лянхуайский губернатор Цао Жун.
— Почему же у тебя такой жалкий вид?
Я дрался с Учжу. Ну и силен этот варвар! Секирой разрубил мне шлем! Счастье, что еще голову не снес!
— А я — то думаю, откуда явилось чудище морское! — насмешливо заметил Ню Гао.
— Перестань болтать глупости! — резко оборвал его Юэ Фэй. — Цзи Цин, приказываю тебе завлечь Учжу в засаду. Выполнишь задание — прощу тебя, нет — не являйся мне на глаза!
Цзи Цин кивнул головой, сел на коня и один, без воинов, отправился на поиски Учжу.
Не зря говорят:
Чтоб вырвать хрящ из глотки тигра —
Он был готов забраться зверю в пасть.
Чтоб вынуть жемчуг из драконьей шеи,
Он на дракона был готов напасть.
Если вы не знаете, как в дальнейшем развертывались события, то прочтите следующую главу.
