— Какой странный и невиданный предмет носишь ты с собой, — тихо заметил Паулус.
Болдх удивлённо уставился на воина, сидящего рядом. Лица наховианца не было видно, только похожий на клюв нос торчал из-под капюшона. Изуродованный глаз скрывала тень, и странник был этому рад — ночь и без того выдалась страшная.
Паулус больше ничего не сказал. Болдх заметил, что руки наёмника постоянно лежат на рукоятке меча — отличного оружия, которое можно использовать и как двуручное. Странник подумал: «А ведь я совершенно не знаю этого неразговорчивого наховианца». С самого начала похода Паулус держался на расстоянии, сторонясь компании даже больше Болдха.
Странник вынужден был признать, что наёмник заинтриговал его. Сейчас, наверное, впервые угрюмый воин заговорил без необходимости, и чудно, что в собеседники он выбрал Болдха.
— Невиданный предмет? Ты имеешь в виду светильник?
Уже почти пять лет он повсюду носил с собой светильник. Для него, человека весьма практичного, тот стал полезнее иного оружия. Маленький и лёгкий, очень прочный, «бычий глаз» сделали в Трондаране — крошечном, отрезанном от мира горном королевстве Джиблитта, короля хогеров. Потому светильник являлся непревзойдённым во всём Липдормине творением.
Внутри цилиндрического медного каркаса располагался тонкий прут из заенна — лёгкого жёлтого металла, вспыхивающего ярким светом от трения. Этот прут можно было вынуть через верх цилиндра, чтобы поскоблить и, таким образом, зажечь его. Поверх медного каркаса была натянута специальная шёлковая ткань, защищающая огонь; а уже сам светильник, покоящийся в кожаном чехле чуть большего размера, крепился к ручке из слоновой кости, украшенной замысловатой резьбой. Чехол внутри выстилали отполированные серебряные зеркальца. Когда светильник опускался внутрь чехла, зеркальца отражали свет, направляя его через отверстие с козырьком, делая луч ярче. Таким образом, это замечательное творение могло быть просто подвешено на цепь и освещать всё вокруг или, засунутое в чехол, давать яркий направленный луч.
Подобно другим редким минералам, добываемым только в Трондаране, месторождения заенна ревностно охранялись хогерами Джиблитта; и то, как Болдху удалось заполучить столь ценный предмет, было отдельной историей.
В ответ на неожиданный интерес Паулуса, Болдх только и сказал:
— Да, очень удобная вещица.
Наховианец не стал отвечать сразу, но через некоторое время всё же снова заговорил:
— Там, откуда я родом, мы называем этих духов вардограми.
— Прости, не понял?
— Та тень, что кричала, — объяснил Паулус. — Мы называем её вардогр.
— Я уже слышал это слово, — заметил Болдх, — хотя смысла не понимаю.
Наховианец бросил быстрый взгляд на странника; его единственный глаз сиял золотой точкой в луче светильника.
— Ты слышал это слово? Когда?
Болдх пожал плечами, не желая вдаваться в подробности.
— Слышал разговоры о тени, когда в начале этого года проходил через ваши земли.
— Ты проходил под сенью Рег-Наховии? — Паулус был поражён. Воин снова замолчал.
Чуть позже, к удивлению Болдха, наёмник начал петь. Глубокий звучный напев, хотя и не очень мелодичный, то затихал, то становился громче, и было трудно определить — песнь это или сказание. Мотив показался страннику печальным и неотвязным, как крики чаек с берега Смерти.
В темнейшем ущелье
Мы тонули, мечтали и видели.
Темные мысли, плывущие к нам, подобно светящимся волнам.
Вардогр танцевал перед нами, словно Эллилдан над трясиной.
Плыл к нам, но был недосягаем.
И эхом смех его разносился в беспросветной глубине.
Твоя смерть ждет тебя.
Во мраке притаился Bapдогр.
Возвещая скорейшую смерть.
И утро для тебя не наступит.
Светятся огни, поют сирены песни
Всё сильней их зов.
Но марменниловы цепи сковали руки.
Чтобы не смог ты прогнать прочь голоса.
Туман скрывает водоворот
Кружащий вокруг мачты.
И плеск волн тьмы о борт
Говорит с тобой голосами предков.
Червь мира сворачивается в кольца.
Свершая свой круг.
И Отчаяние выметает всё прочь
Из разума своей метлой.
Болдх ничего не сказал, и через некоторое время Паулус пробормотал:
— Это было сочинено на древнем языке моего народа. Возможно, при переводе часть смысла теряется.
