Рассвет еще только заниматься, когда в небе раздался утробный гул. Степан открыл газа и с ужасом и трепетом наблюдал огромную армаду старинных самолетов с такими знакомыми крестами на крыльях. Немецкие тяжелые бомбардировщики. А где-то на пределе слышимости нарастал грохот тракторных двигателей. Точнее, в данном случае, танковых. А время — 4 часа утра, 22 июня 1941 года. День нападения фашистской Германии на СССР. Эту дату знают, наверное, даже дети в детском саду. Страшноватая, если честно, дата. Степан еще даже не понял, насколько она страшная. Он только с любопытством смотрел на пролетавшие самолеты, и слушал начинающуюся далекую канонаду и звуки разрывов тяжелых бомб. Но все это было так далеко, и так не вязалось с замечательным утром, что в плохое просто не верилось. Не хотелось в плохое верить. В это время Степан почувствовал урчание в животе, и острое чувство голода скрутило живот в мучительном спазме. Однако, всего день без еды, а уже так плохо, что мозги просто отключаются в поисковом инстинкте. Даже знание то, что сейчас начинается самая кровопролитная война в истории, отступило под воздействием плотских потребностей. Наконец, решившись, Степан стал потихоньку выбираться из оврага.
Как выбрался, так и юркнул обратно. Буквально в сотне метров от него пылила механизированная колонна, все с теми же крестами на бортах у техники. Сквозь густые кусты он продолжил наблюдать за движением серой железно-человеческой массы. Танки были знакомые по играм, типа тех самых зомбирующих «Танков». Степан узнал внешне только легкие Pz.I (Т-1) Pz.II (Т-2), средние Pz.III (Т-3), а также мелкие чешские Pz.35(t) и Pz-38(t), из-за их характерной несуразной формы. Там были еще какие-то, но во французских, итальянских и прочих выкидышах европейской промышленности парень не разбирался. Ибо не прокачивал их. Еще были знакомые по десяткам фильмов бронетранспортеры «Ганомаг». Но через некоторое время наблюдения, все колонны сливались в один грохочущий и пылящий неодушевленный поток. От потрясения голод отступил, а в сердце поселился страх. Степан сполз обратно к порталу и исступленно стал пытаться вернуться. К своему налаженному хозяйству, к спокойной, но классной серенькой жизни, но все безрезультатно. Только замутил воду в источнике. Пришлось ждать около получаса, пока получилось утолить внезапно разыгравшуюся жажду.
Для разнообразия парень попытался разведать другую сторону оврага, но там были все те же серые колонны. Выхода не было, оставалось дожидаться ночи. И Степан опять завалился в густые заросли, чтобы поспать до вечера. Под непрестанный гул техники, он сам не заметил, как заснул. Человек привыкает ко всему, привыкает и к постоянному страху. К большому сожалению нашего попаданца, колонны продолжали идти непрерывным потоком даже ночью при свете фар. Хотя он и не смыкал глаза, карауля шанс прорваться сквозь войсковые порядки, но пришлось просидеть в овраге больше трех дней. И только на четвертую ночь удалось проскочить через дорогу. На это ушли последние силы. Отбежав несколько метров от дороги, Степан скатился в кювет и затаился, надеясь, что его не заметят. Его, и правда, не заметили. Видимо, «грязевой камуфляж» сработал. Такой кусок мусора никому просто не был нужен. Да и солдаты рейха отнюдь не супермены, чтобы пасти всю дорогу возможных диверсантов. Поэтому вояки, скорее всего, спали. Следующего разрыва в колонне парень ждал почти три часа, заодно было время перевести дух для следующего броска. Целью был небольшой лесок в сотне метров от дороги. Там была возможность пересидеть основную фазу наступления. И Степан, наконец, определился с местом нахождения, примерно. Это была Польша. Граница с Украиной или Белоруссией. Лучше бы, конечно, Белоруссия, не хотелось нарваться на украинских националистов. Особенно будучи «москалем». Хотя и Польша в этот период времени не сахар для русского.
В грязи пришлось пролежать еще несколько часов. Точнее сказать Степан не мог, но небо начало потихонечку светлеть. Парень был голоден, ему дико хотелось пить, а еще он был зол. Очень зол. Есть люди, у которых невзгоды перерождаются в страх, безропотность и полное смирение перед обстоятельствами. Но есть и другие, у которых тяготы перерождаются в злобу и ненависть. Как выяснилось, Степан был именно из таких. А как же его полурастительное существование до этого? Спросите вы, ну так тоже бывает, когда полный достаток не способствует лишним телодвижениям. Еще Володя Высоцкий пел про таких людей:
