— Убийство? Не преувеличивай. Есть и другие способы довести людей до ручки.
— Верю, — убежденно кивнула жена и принялась распутывать иглой затянувшуюся петлю.
— Весь вопрос — почему, — вслух размышлял Остлунд. — Чтобы лишить его жизни, нужен был повод.
— Некоторых толкает на это одна испорченность.
— Ах нет, не настолько же они испорчены.
— Если бы… — заверила жена.
Остлунд не питал никаких иллюзий насчет местных шишек, но все-таки не думал, что они могут довести людей до смерти только ради удовольствия. Он был убежден, что за всем этим должен крыться какой-то мотив. А пока, продолжая молчать и отстукивать городские новости на допотопном «ундервуде», решил, что переберет все мотивы, которые только заслуживают внимания.
Управившись с городскими новостями, он перебрал в уме всех участников вечеринки у Викторсона. Там были Викторсон с женой, пастор с супругой, супруги Эркендорф и доктор Скродерстрем. По его сведениям, больше гостей не было.
Коммерсанта Викторсона он весьма уважал как человека, который сумел пробиться в нелегком мире бизнеса, где сам Остлунд потерпел крах. Но в этом уважении скрывалась и зависть. На таком нелегком пути человека ждут не только розы, особенно если он относительно порядочен. Боттмер был поверенным Викторсона, и по деревенским представлениям Остлунда это значило, что с помощью Боттмера тот оформлял фальшивые счета и обирал людей. Так что тут долго искать мотив не приходится.
Труднее было вообразить в роли убийцы прелестную фру Викторсон. Не то чтобы он разделял всеобще мнение, что мягкость женского характера исключает возможность насилия; он наблюдал за женщинами в деревенской лавке и не раз имел случай убедиться, что нежность для них не главное. Но фру Викторсон, думал Остлунд, не способна ни на что иное, кроме того, для чего Господь по своей доброте создал женщину.
Еще труднее было представить убийцами священника с женой. Правда, несколько лет назад поговаривали, что у пастора возникли проблемы с сохранностью церковных фондов, но все удалось уладить, и больше ничего подобного слышно не было. А жена священника слишком глупа для такого поступка, как убийство. «Впрочем, во всем остальном тоже», — подумал Остлунд.
Уж скорее можно было заподозрить нотариуса Эркендорфа. Конечно, он слуга закона, но имел склонность все усложнять. Мелкие юристы порой сталкиваются с такими проблемами, которые у нормального человека просто никогда не возникают. Однако Остлунд не знал ни о каких проблемах, которые могли бы спровоцировать конфликт Эркендорфа с Боттмером. И он решил, что во всяком случае этим стоит заняться.
Еще легче в этой роли можно было представить фру Эркендорф. Она отличалась сильной волей и была весьма честолюбива. Связываться с ней не стоило. Кроме того, Остлунд знал, что у них с Боттмером были какие-то общие коммерческие дела. А так легко может возникнуть конфликт, особенно если спекуляции приобретают большой размах.
Оставался еще доктор Скродерстрем. Многие считали доктора неудачником, но в глазах Остлунда он выглядел скорее фигурой романтической. Когда Остлунд приехал в Аброку, еще была жива жена врача, страдавшая тяжелой болезнью, которая в конце концов свела ее в могилу. Доктор делал для нее все, что мог, и на ее лечение извел столько денег, что едва не оказался на мели. Но история пришла к неизбежному концу, и для доктора это стало тяжелым ударом. «В нем словно что-то умерло», — подумал Остлунд, мысливший привычными штампами. Он не видел никаких мотивов, почему бы доктор захотел лишить Боттмера жизни. Но в свое время он обещал Паулю Кеннету выяснить обстоятельства внезапной кончины некоей старой девы. Остлунд собирался выполнить свое обещание хотя бы потому, что Кеннета страшно интересовали причины смерти. Впрочем, Остлунд не слишком рассчитывал, что наткнется на сенсацию.
Уже на другой день у него появилась возможность этим заняться. Он отправился собирать рекламные объявления в деревушку в нескольких милях от Аброки. Там местные власти устроили дом для престарелых. Одной из его обитатель ниц стала сестра Ида, которая ухаживала за фрекен Розен бок во время ее последней болезни.
