Конни сжала ногами его бока, но поцелуй совершенно захватил ее: она едва поспевала за ним, губы ныли, но девушка ни за что не променяла бы его на любой другой.
Она едва могла дышать, все мысли оставили голову, и она не испугалась его осторожных попыток. Вдруг он отстранился, и Конни сжалась от резкой, пронзительной боли, когда он проник глубже. Было гораздо больней, чем она ожидала. Дыхание сперло, Конни едва смогла сдержать всхлип, а затем он начал двигаться, хотя она еще не оправилась от вторжения. Он проникал все глубже и глубже, было больно, но уже не так. Он прижался губами к ее шее, и Конни уже не чувствовала никакой боли.
Нико шептал ласковые слова, словно муж в брачную ночь, и двигался все быстрее. Конни поддалась его ритму, обвила его талию ногами и забыла обо всех неудобствах.
Последние яростные толчки — и она оказалась далеко-далеко от земли. Это ощущение полета Конни запомнит навсегда. В унисон они закричали в оргазме. Она так хотела остаться там, среди прекрасных, неземных чувств, но скоро дыхание выровнялось, а сердце уже не билось так часто. Пора ей вернуться в свою комнату, оставаться в его постели слишком опасно. Но Конни сморил сон. Только сегодня она позволит себе уснуть в его объятиях.
Нико услышал, как часы пробили пять утра. Впервые он воспротивился желанию вскочить с кровати, ему хотелось еще немного понежиться в постели с Конни: обнять ее, заняться любовью. И не вспоминать о мыслях, что одолевали его вчера.
Нико потянулся к ней, но остановился: утренний секс — это слишком интимно. Опыт подсказывал ему оставить все как есть, если он коснется ее сейчас, то не устоит и попытается уговорить дать отпор своей семье. И в какую цену это может ей обойтись?
Нико взглянул на спящую девушку. Слишком жестоко будет отрывать ее от корней, пичкать обещаниями, которых он не сдержит. Поэтому вместо утренних ласк он разбудил ее:
— Тебе пора.
Конни не хотела просыпаться, хотела остаться во сне, где ее ждал красивый мужчина. Она не хотела уходить, но долг заставил ее выбраться из кровати, натянуть платье. Одеваясь, Констанс ждала, что он остановит ее. Скажет, что ей не нужно покидать его. Но также она ясно понимала, что подобное решение она должна принять сама.
— Спасибо, — искренне сказала она. Поначалу такие слова показались ей циничными после ночи страсти. Но, вспомнив, как несчастна она была вчера до того, как встретила его на ступеньках, Конни поняла, что действительно благодарна Нико за все.
— Констанс, — окликнул он ее на пороге.
Конни замерла. Тишина тяжело легла на плечи. Стоит обернуться, и она окажется в его постели, они оба это понимали. Но она сама должна разобраться со своей жизнью.
— Конни, — поправила она и вышла за дверь.
В своем номере она приняла душ, надела красивое белье и забралась в холодную, пустую кровать.
«Так я и проведу всю мою оставшуюся жизнь», — подумала Конни. Нико показал ей другой путь и дело совсем не в сексе.
«Другой путь», — в страхе вздрогнула Конни. Путь, который ранит стольких людей.
Вздрогнув, Нико резко проснулся. Он приучил себя просыпаться сразу и бесшумно, чтобы не потревожить никакую случайную красотку в постели. Либо так, либо каждую ночь проводить в одиночестве, а на такие жертвы Нико не был готов.
Очень давно уже не снился ему этот кошмар. Когда Констанс ушла, он задремал. Но прогулка по острову вдруг напомнила о старом сне.
Там он не мог двигаться, он видел себя, видел, как его тело вело беседы, ходило, жило, но сам он в то же время не мог контролировать свои движения. Нико ненавидел этот сон.
Нико перевернулся на другой бок, постель все еще хранила ее запах. Он пожалел, что отпустил ее утром и не занялся с ней сексом. Искушение остаться в кровати, окунувшись в свои мысли, было велико, но он переборол себя. Вылез из постели, принял душ, оделся, бриться он не стал и не потрудился особенно тщательно выбирать одежду: брюки, что были на нем вчера, и черная рубашка.
Какое-то время Нико подумывал присоединиться к родителям за завтраком, но оставил эту идею. Разница с Лондоном была два часа, поэтому он опять решил пожалеть Шарлотту и сам позвонил администратору с просьбой нанять ему транспорт, который отвезет его на материк. Возвращаться на Фиру Нико не желал и был уверен — его ноги уж точно не будет на том пароме.
