Я снова обратил внимание на полковника, который с недовольным видом сидел над своим бокалом. Подлетевший официант что-то предложил ему, но Моран, развернувшись, сердито огрызнулся, указывая на опустевшую бутылку, и официант ретировался. Полковник встал, методично почистил рукава пиджака и решительным шагом вышел из залы. Я подумал, что он непременно вернется, поскольку свой бокал он оставил недопитым. Разумеется, вскоре появился официант с небольшой бутылкой вина, заранее открытой. Он поместил ее возле прибора полковника. Сам полковник, очевидно удалявшийся совершить некие водные процедуры, пришел минут через пятнадцать и вновь уселся за стол. Похоже, настроение у него улучшилось: он ухмылялся себе под нос.
Отвлекшись, я не сразу заметил, что брат читает мне нотацию:
— Я тебя знаю, Шерлок. Ты чрезвычайно ленив и недисциплинирован. Если предмет тебя не занимает, ты его попросту игнорируешь. Удивительно, как ты вообще сумел добиться этой стипендии. Я даже не ожидал, что ты получишь диплом.
С усмешкой я повернулся к нему:
— Хоть мы с тобой и братья, Майкрофт, это еще не значит, что у нас одинаковые интересы. Ты слишком уж любишь хорошую еду и вино. Ты потворствуешь себе, Майкрофт, и твоя физическая леность скоро вынудит твое тело взбунтоваться.
Все это я высказал не без самодовольства, поскольку за время учебы в Тринити несколько раз становился чемпионом по фехтованию и боксу, к тому же считалось, что я сносно владею не только шпагой, но и рапирой.
— Однако тебе следует задуматься о том, чем ты намерен заняться в жизни, Шерлок. Члены нашего семейства всегда состояли на государственной службе или же посвящали себя юриспруденции и науке. Боюсь, тебе в этом не преуспеть, так как ты слишком легко отвлекаешься на мелочи…
— Но мелочи в жизни очень важны… — начал я.
В этот миг наш разговор прервался: у входа в обеденную залу возникло какое-то замешательство.
Вошел бледный официант и торопливо проследовал к тому месту, где сидел старый герцог Клонкерийский и Страффанский. Я с веселым недоумением глядел, как он сначала внимательно осмотрел стол, затем окружавшие его кресла, а потом (я никогда такого прежде не видел) бедняга в буквальном смысле опустился на колени и обследовал пространство под столом. Его мертвенно-бледное лицо слегка окрасилось от усилий, когда он выбрался из-под стола и заспешил к двери, где уже стоял с озадаченным видом только что появившийся метрдотель.
Они обменялись выразительными покачиваниями головой и пожатиями плеч. Метрдотель вышел.
Когда официант, проводивший розыски, проходил мимо нашего стола, я окликнул его — несмотря на явное неодобрение Майкрофта.
— Его светлость что-то не туда положил? — осведомился я.
Официант, тот самый, что проводил нас к нашему столу, когда мы вошли, обратил на меня скорбный взор, в котором мелькнуло подозрение.
— Именно так, сэр. Как вы узнали?
— Я заметил, что вы искали на столе и под столом, из-за которого он недавно поднялся. Из этого следует, что он не находит какую-то вещь, которая была при нем, когда он сидел за столом.
Служитель опустил глаза, сраженный моей логикой.
— Что он потерял? — не унимался я.
— Свой туалетный набор, сэр.
Майкрофт издал довольно громкий смешок:
— Туалетный набор? Чего ради человеку приносить туалетный набор в обеденную залу?
Официант повернулся к Майкрофту:
— Его светлость — чрезвычайно аккуратная и эксцентричная личность, мистер Холмс. — Очевидно, он знал Майкрофта в лицо. — Он всегда носит с собой этот набор.
— Дорогая вещь? — рискнул поинтересоваться я.
— Не совсем так, сэр. Во всяком случае, не в финансовом отношении.
— Значит, для герцога она имеет большую сентиментальную ценность? — предположил я.
— Ее подарил король Вильгельм одному из предков его светлости в качестве своего рода личного памятного предмета. Этот предок спас жизнь королю во время битвы при Бойне[7]. Что ж, господа, если вы не видели эту вещь…
Он ушел восвояси.
Майкрофт вытер рот салфеткой.
— А теперь, может быть, немного портера или бренди в комнате отдыха?
Комната отдыха с впечатляющими охотничьими трофеями под высоким потолком, с разожженным камином и лестницей, украшенной затейливой каменной резьбой, была тем местом, где члены клуба собирались после ланча, дабы выпить и выкурить сигару.
