В канун пасхи магазин закрылся в шесть часов. Последняя лилия в горшке была продана, но некоторые хозяйки все еще не уходили, пытаясь выведать у подносчиков товаров тайну яиц. В четверть седьмого двери магазина были заперты. В половине седьмого выключили свет, и мистер Фрили остался в кабинете один с приготовленными пластмассовыми яйцами. Он вынул из несгораемого шкафа план и стал его изучать. Через несколько минут в кабинет поднялся Эмиль. Все остальные служащие ушли домой. Мистер Фрили показал Эмилю драгоценные яйца и вручил план. Сейчас они сложат яйца на заднем сиденье машины Эмиля, а в два часа ночи он будет ждать на тротуаре перед домом Эмиля, и оттуда они начнут выполнение своей задачи. Прежде чем вынести из кабинета мистера Фрили коробки с яйцами, оба тщательно осмотрели пустые бункера и порожние картонные ящики в задней части магазина, чтобы убедиться, не спряталась ли там какая-нибудь покупательница. Яйца заполнили багажник и заднее сиденье машины Эмиля, Они начали свою работу в сумерках, а закончили, когда уже совсем стемнело. Они пожали друг другу руки с приятным замиранием сердца, как заговорщики, и расстались. Домой Эмиль ехал осторожно, словно яйца за его спиной были не только ценными, но и хрупкими. Он чуть ли не осязал заключенную в них власть приносить счастье и волновать. За домом Эмиля был старый гараж, он поставил туда машину и запер дверь на висячий замок. Эмиль был возбужден и побаивался, как бы не произошло что-нибудь неладное. Тайна не была раскрыта, но и не была полностью сохранена. Он знал, что по меньшей мере десяток служащих магазина путем исключения пришли к подозрению, что он и есть тот самый человек, которому доверены драгоценные яйца, и ему пришлось выдержать их расспросы.
Миссис Кранмер, решив, что Мелиса только покушалась на невинность ее сына, вернулась к прежней мирной жизни с Эмилем. Несмотря на свой возраст и перенесенные горести, миссис Кранмер все еще была способна, как школьница, вступать в горячую дружбу. Она легко обижалась, если соседи относились к ней с пренебрежением, и легко приходила в восторг, если к ней проявляли внимание. Недавно у нее появилась новая приятельница в Ремзен-Парке - приятное разнообразие в жизни, которое ей ничего не стоило, - и миссис Кранмер подолгу разговаривала с ней по телефону. Когда Эмиль пришел домой, она разговаривала по телефону. В ожидании, пока мать кончит беседу, он прочел газету. Специалисты по рекламе, работавшие у мистера Фрили, поместили в газете объявление на всю последнюю полосу, да какое объявление! Там были виды пяти европейских городов и заверение в том, что стоит вам утром хорошенько пошарить в траве у себя перед домом - и вы можете собираться в дорогу.
Миссис Кранмер с сыном поужинали в кухне. Вымыв посуду, мать снова уселась у телефона. Теперь она говорила о яйцах, и Эмиль понял, что сегодня вечером в поселке будет много разговоров на эту тему. Миссис Кранмер в голову не приходило, что выбор мог пасть на ее сына, и он был этим доволен. После ужина он смотрел телевизор. Около девяти он услышал, как залаяла собака. Прошел через прихожую в свою комнату и выглянул в окно, но у гаража никого не было. В половине одиннадцатого он лег спать.
Мистер Фрили в этот вечер был очень счастлив. Магазин начал процветать, и у него было ощущение, что поездки в Мадрид, Париж, Лондон, Рим и Венецию, которые скоро будут спрятаны в росистой траве, суть проявления его собственной щедрости, его собственной безграничной доброты. Поцеловав в кухне жену, он подумал, что для него она осталась такой же желанной, какой была много лет тому назад, когда он женился на ней, ну а если это было и не совсем так, она по крайней мера держалась на уровне тех изменений, какие время и возраст произвели в нем. Он пылко и восторженно желал ее и поглядывал на часы, проверяя, сколько времени ему еще ждать, прежде чем они останутся вдвоем. В духовке стояло жаркое, и жена освобождалась от его объятий, чтобы полить маслом поджаривающееся мясо, а затем - чтобы накрыть на стол, вынести детскую ванночку и собрать игрушки; и, глядя на нее, пока она занималась всеми этими необходимыми делами, он видел, как ее лицо бледнело от усталости, и сознавал, что к тому времени, когда она вымоет посуду, отгладит пижамы, споет колыбельные песенки и выслушает молитвы ребят, у нее, наверно, не останется сил, чтобы ответить на его страстные ласки. При мысли об этом различии в половой потенции ему стало как-то не по себе, и после ужина он пошел прогуляться.
