- Это он мог соорудить раньше, - сказал Поршнев. Причудливо склеенные листы пластика - все, что им удалось найти, - лежали на полу диспетчерской.
- Может быть... Может быть... - пробормотал Жемайтис.
Его не оставляло смутное беспокойство.
- Послушай, - начал он, - сколько у нас ушло на дорогу?
- Пятнадцать - двадцать минут в один конец.
- Это на катере. А как мальчик добрался до островка?
- Пояс...
- На поясе два часа. Пыль. Жара. Не всякий трассер рискнет...
- М-да... Ну что же, значит, кто-то из взрослых доброхотов подбрасывал мальчика на катере. Придется опросить весь состав.
Жемайтис крякнул и промолчал. Неутешительно, очень скверно. Техника на проходке выше всяких похвал, но после работы трассеры превращаются в обыкновенных усталых людей, в родителей, которые уважают правила, но ради возможности повидаться с детьми или родственниками на Земле идут на риск. Пусть не физический риск, дисциплинарный... Можно попрекнуть и Большую: слишком трепетно земляне относятся к трассерам, а от благоговения до попустительства один шаг.
На тех станциях было легче - угрюмые некислородные миры, экстремальные ситуации. И речи не могло идти о таких нарушениях. Здесь, на Хандзе, расслабились. А ежемесячный контроль показывает: все в норме, отклонений нет, и сами врачи с каждым годом все больше и больше забывают о своих ВП-фобиях. Жуткие истории о первых испытателях уходят в прошлое, все меньше фактов и все больше легенд...
- Неувязочка получается, - вдруг сказал Поршнев. - Витторио утверждает, что Юра почему-то бросил его. Они часто пользовались ВП вместе, но на этот раз еще на Большой куда-то исчез, и после переноса они не встречались.
Жемайтис встал и подошел к креслу Поршнева.
- Я надеюсь только на то, что это недоразумение и Юра сейчас играет где-нибудь у школы. Всепланетный розыск - это впечатляет. А если он сейчас ловит рыбу и в радиусе двадцати километров ни одного взрослого с браслетом связи?
- Поня-а-атно... - Поршнев тоже поднялся и встал лицом к лицу с Жемайтисом. - А был ли мальчик? Так, что ли? Хорошо, если с ним ничего не случилось. Но и в этом случае я потребую для терминалов ВП "Режим". Потребую, а не предложу!
- Это... унизительно... - тихо сказал Жемайтис.
- Увы! Если не хотите следовать правилам сами, то придется на станциях держать представителей Арбитража. Если на автоматику вам плевать, то будете иметь дело с людьми. Смотрите им в глаза и обманывайте, если захотите...
- Режим... Словно для младенцев! Как я людям объясню?
- Правила для всех одни, и трассеры - не исключение. Если бы раз в полгода вас сменяли новые проходчики, не было бы и таких происшествий. Но со сменностью дело плохо. Трассер заключает контракт на два-три года, иначе не оправдываются опыт и знания. Такой срок выдержать трудно, вот и ищут лазейки, чтобы чаще бывать на Большой. Трасса - столкновение крайностей, а все из-за того, что не налажена сменность. Здесь надо быть таким матерым проходчиком, как ты, Юргис, либо меняться каждые полгода...
- За полгода человек только-только успевает адаптироваться.
- Так что же, потакать им? У твоих людей формируется подсознательная обособленность, складывается ироничное отношение к инструкциям. Накапливается усталость... Ладно! Вернемся к Юре. Я послал дополнительный запрос. Сейчас допрашивают одноклассников - всех, кого можно найти в воскресенье. На Большой, в детском саду, находится сестра Юры, Татьяна. Ей четыре года, но, возможно, она знает о привычках брата.
- Пойдем-ка к Дьяковым, - сказал Жемайтис. - Может, они что вспомнят. Но если окажется, что Юра все время прятался под кроватью в отчем доме, я собственноручно накручу ему уши.
От диспетчерской коридор шел под небольшим уклоном вниз. От коробки фильтра к жилым корпусам веером расходились арочные переходы, обтянутые полупрозрачным пластиком.
Клара Дьякова сидела за столом. Рядом ее муж Сергей.
Увидев вошедших, Дьяков вскочил с дивана и подошел к Жемайтису.
- Ищут, Сергей, ищут. В поиске очень многие. Может быть, Юра сейчас где-нибудь играет, а куртку случайно потерял, когда "подбрасывал" своего дружка Витторио...
