Рассматривать этот трактат как «книгу живых» — не значит отрицать, что он в буквальном смысле повествует о смерти и способен принести пользу мёртвому или умирающему. Наша интерпретация ни в коей мере не преуменьшает роли размышлений о неизбежности смерти и ничуть не умаляет великой важности самого этого события. Медитация на смерть, на преходящую природу жизни и на неизбежность столкновения с последствиями наших действий остаётся краеугольным камнем всей системы буддизма. Мы вовсе не пытаемся свести идею перерождения в шести мирах сансары к простой аллегории, а видения божеств, этих живых образов пробужденного состояния, — к соприкосновению с психологическими архетипами. Напротив, при рассмотрении в контексте земной жизни все эти идеи и образы обретают для нас непосредственную значимость, и нам уже не грозит опасность принять их за пустую игру фантазии. Прочитанный с таких позиций, трактат «Освобождение посредством слушания» даёт мощный стимул для дальнейшей практики.
События, происходящие в период между смертью и новым рождением, описываются в нём весьма необычно — необычно даже с точки зрения дальневосточных буддистов, а не только людей, далёких от буддизма и чуждых буддийской культуре. Буддизм считается по сути атеистическим учением, однако в этом трактате перед нами предстают видения будд, именуемых мирными и гневными божествами. Даже в своих мирных формах божества эти повергают верующего в благоговейный трепет, в гневных же своих обличьях они поистине ужасны. Они являются как разноцветные, многоглавые и многорукие существа, подчас с элементами звериного или птичьего облика, или как демоны-мстители, преследующие покойного на фоне сюрреалистических потусторонних пейзажей под причудливую какофонию звуков. Кроме того, в трактате рассказывается о шести мирах существования, в которых может переродиться умерший, вступив в новую жизнь человеком, животным или даже сверхъестественным существом — духом, богом или богиней.
Иногда люди спрашивают: «Неужели буддисты действительно во всё это верят?» Ответ, лежащий на поверхности, очень прост: таких, кто принимает это учение полностью и во всех деталях, совсем немного, но многие принимают лежащий в его основе принцип. Все школы буддизма разделяют общее представление о смерти как о распаде элементов тела и последующем перерождении, характер которого определяется прошлыми поступками человека. Но в существование некоего переходного периода между смертью и перерождением верят не все, да и те, кто признаёт такой период, представляют его себе по-разному. В трактате же «Освобождение посредством слушания» все эти процессы описываются подробно и тщательно, и столь полного их описания мы не найдём ни в какой иной традиции.
Чтобы ответить на поставленный вопрос более основательно, следует изучить саму природу веры в буддизме и понять, какую роль в её истории сыграло «Освобождение посредством слушания». Будда не разрабатывал догматов; он не давал людям символ веры, а указывал путь, основанный на понимании и личном опыте. Он сам непрестанно находился в духовном поиске. Просветление, эту наивысшую ступень пробуждения, которой он достиг, описать на обычном человеческом языке невозможно. Поначалу он даже не желал говорить об этом. Но и после того, как его уговорили выступать с проповедями, он никогда не просил учеников слепо ему верить и предлагал проверять всё на собственном опыте. Слова способны лишь указывать на истину, а подлинное знание обретается только опытным путём.
С этой абсолютной точки зрения, любые слова об истине неизбежно оказываются ложью, хотя стремление к самовыражению заложено в самой природе истины. Облекшись в слова или даже в образы и символы, истина сразу же попадает во власть искажений и ограничений, присущих человеческой мысли и речи. Будда учитывал всю ограниченность человеческих способов выражения и понимал, что его учение, по всей вероятности, будет истолковано неверно. На вопросы о существовании «я» или о том, что происходит с просветлённым человеком после смерти, он нередко отвечал молчанием. В других случаях он позволял вопрошающему выдвигать одну за другой собственные гипотезы, на каждое очередное предположение отвечая: «Нет, это не так». Своим молчанием Будда зачастую приглашал вопрошающего задуматься о подоплёке самого вопроса и понять, что тот основан на ложных предпосылках. Лишь немногие способны были понять его молчание именно как ответ и полностью им удовольствоваться.
