«При жизни они презирали путь тайной мантры и не приняли его в своё сознание. Они не познали божества тайной мантры при жизни, так что не узнают их и в бардо. Внезапно узрев то, чего прежде никогда не видели, они сочтут это враждебным и испытают к нему чувство вражды, а в результате перейдут в низшие миры».
Гневные божества — такая же часть нашей природы, как и божества мирные. Они заключены внутри нас, но могут и являться нам во внешнем мире. Они надличностны; они относятся не к сфере индивидуального «эго», а к нашей недвойственной сущности. Поэтому интерпретировать и пытаться понять их можно с обеих точек зрения — и как нечто, пребывающее внутри нас, и как нечто внешнее.
В своих внешних формах гневные божества — это наимощнейшие проявления пробужденной энергии, выплескивающейся в ответ на невежество и страдания разумных существ. Иначе говоря, эта энергия — не что иное, как изначальная самосущая сострадательная природа пробужденного состояния, которую разумные существа воспринимают как гневную лишь потому, что взор их застлан пеленой невежества и страданий. Эти божества — проявления всё того же вечносущего пробужденного состояния, которое озаряет нас в бардо беспрепятственно и непосредственно, во всей своей полноте, как ослепительное сияние солнца. Не распознав предшествующих видений и продолжая блуждать в бардо, мы погрузились в смятение ещё глубже и привязались к «эго» ещё крепче, а потому наша реакция на всё происходящее ещё более настоятельно определяется инстинктом самосохранения. Спонтанные проявления просветлённого состояния остались прежними, но мы теперь воспринимаем их как свирепые и грозные.
Сила и страсть зачастую кажутся опасными даже тогда, когда не несут в себе никакой угрозы. Мы начинаем бояться своей собственной энергии, потому что она слишком часто проявляется в искажённых формах пяти «ядов» и слишком легко становится агрессивной и разрушительной. Но осторожного и безопасного пути к постижению полной силы пробужденного состояния не существует, и в этом — одна из причин, по которым гневные божества вселяют в нас страх и трепет. Другая же причина — в том, что они недвусмысленно являют нам универсальный принцип сосуществования разрушительной энергии с энергией созидания. Мы постоянно сталкиваемся с напоминаниями о том, что растворение вершится ежемгновенно и что без смерти не может быть и рождения. Гневные божества олицетворяют собой тождество, или «единовкусие», жизни и смерти в сфере всего сущего.
Но не следует думать, что божества эти — всего лишь символы неких универсальных законов. Все они заключают в себе глубоко личностный смысл. Предпринимались попытки истолковать их в понятиях психологии — как темную сторону нашей природы, как «тень», с которой мы должны встретиться лицом к лицу и слиться воедино. Но все подобные интерпретации упускают из виду самое главное. В действительности гневные божества — это энергии нашего сознания, те самые энергии, которые могут выражаться в виде жестокости, похоти, высокомерия и так далее. Но в качестве самопроявлений осознания они представляют собой эти энергии в их изначальной, незамутненной чистоте. Когда речь шла о видениях предшествующих дней, было сказано, что будды и дэви являются непроизвольно по той лишь причине, что мы состоим из пяти скандх и пяти элементов. Рассматривая образность мирных божеств, мы наглядно показали, что символика их также связана с преображением: она помогает нам понять, что пробужденная природа существует изначально и лишь ожидает, чтобы мы её узнали. В символике же гневных божеств гораздо более открыто и непосредственно представлен сам процесс преображения. Из энергии, которая в первозданной своей сущности совершенно чиста, могут рождаться даже самые дурные деяния, на которые только способно живое существо, и эту энергию необходимо освободить. В этом и состоит общий смысл символики гневных божеств. Таким образом, гневные божества — это не «тень», а чистая энергия, пребывающая за пределами разделения на свет и тьму. Духовные пути, игнорирующие все негативное или стремящиеся его подавить, не позволяют соприкоснуться с этой энергией и познать её. Но, тем не менее, она дремлет в каждом из нас.
