– Но ведь на самом деле все не так уж страшно, не правда ли? Здесь есть телефоны и, вероятно, рация. К тому же национальный парк «Скалистые горы» находится в пределах досягаемости вертолета, а у них наверняка найдется хотя бы пара «вертушек».
– Об этом мне ничего не известно, – сказал Уллман. – Но в отеле действительно есть радиостанция для двусторонней связи. Мистер Уотсон покажет вам, как ею пользоваться, и даст список необходимых частот для вызова помощи, если она вам понадобится. Телефонная линия до Сайдуайндера по старинке проложена над землей, и почти каждую зиму происходит обрыв, на устранение которого обычно требуется от трех недель до полутора месяцев. Добавлю, что в сарае для инструментов стоит снегоход.
– Видите, значит, это место нельзя считать полностью отрезанным от цивилизации.
Лицо Уллмана исказила болезненная гримаса.
– Предположим, ваш сын или жена упадут с лестницы и проломят себе череп. Для вас и тогда это место покажется не полностью отрезанным от цивилизации, а, мистер Торранс?
Джек понял, что он имел в виду. Снегоход, если гнать его во весь опор, достигнет Сайдуайндера часа за полтора… В лучшем случае. Вертолет спасательной службы национального парка окажется здесь часа через три. Но это при оптимальных погодных условиях. В пургу вертолет не оторвется от земли, а снегоход не разгонится, даже если вы осмелитесь перевозить тяжелораненого человека при температуре минус двадцать пять градусов – или, учитывая ветер, все минус сорок пять[3].
– В случае с Грейди, – продолжил Уллман, – я рассуждал примерно так же, как мистер Шокли по вашему поводу. Одиночество тяжело переносить само по себе. Гораздо лучше, чтобы рядом с мужчиной находились члены его семьи. Если возникнет проблема, прикидывал я, то скорее всего не столь серьезная, как проломленный череп, несчастный случай при использовании электрического инструмента или приступ падучей. Даже при тяжелом гриппе, пневмонии, при переломе руки или аппендиците времени, чтобы вызвать подмогу, будет достаточно.
Как я подозреваю, подлинными причинами трагедии стал перебор с дешевым виски, огромный запас которого втайне от меня завез сюда Грейди, и редкое заболевание, называющееся «синдромом отшельника», а в просторечии именуемое «лихоманкой лесной хижины». Вам знакомы эти термины?
Уллман уже заготовил снисходительную усмешку, готовый дать разъяснения, как только Джек признает свое невежество в подобных вопросах, а потому тот был счастлив предоставить быстрый и точный ответ:
– Да, так именуется одно из проявлений клаустрофобии, когда человек или небольшая группа людей оказывается отрезанной от внешнего мира в течение длительного периода времени. Первым внешним признаком заболевания обычно становится развитие антипатии к людям, вместе с которыми больной находится в изоляции. В острой форме появляются галлюцинации и склонность к насилию. Известны случаи, когда происходили убийства по таким ничтожным поводам, как пережаренное мясо или спор о том, чья очередь мыть посуду.
При виде удивления и смущения на лице Уллмана Джек почувствовал себя намного лучше. Он решил надавить на больное место, но тут же дал мысленное обещание Уэнди не перегибать палку.
– Вы и в самом деле допустили грубейший промах. Он что же, начал избивать своих домочадцев?
– Он их убил, мистер Торранс, а потом покончил с собой. Своих маленьких дочек он зарубил кухонным топором, жену застрелил из ружья и сам застрелился из него же. При этом у него оказалась сломана нога. Несомненно, он допился до того, что упал с лестницы.
Уллман развел руки в стороны и посмотрел на Джека с самодовольным видом.
– У него было хотя бы среднее образование?
– Нет, не было, если уж на то пошло, – ответил Уллман с некоторой настороженностью. – Но я рассудил, что человек, не наделенный, скажем так, слишком богатым воображением, будет менее подвержен отчаянию и подавленности, вызванным одиночеством…
– Вот тут и коренилась ваша ошибка, – сказал Джек. – Наоборот, умственно ограниченная личность более подвержена «синдрому отшельника», точно так же, как более склонна открывать стрельбу за карточной игрой или совершать вооруженные ограбления под воздействием необдуманного, импульсивного решения. Таким людям быстро становится скучно. В снежном плену нечем себя занять, кроме как пялиться в телевизор или раскладывать пасьянсы, жульничая, чтобы они сходились. Остается только собачиться с женой, шпынять детей и выпивать. Трудно спать без привычного городского шума. И приходится напиваться до бессознательного состояния, чтобы наутро проснуться с тяжелым похмельем. Человек становится раздражительным. А потом, вероятно, обрывается телефонная связь, ломается телевизионная антенна, и он остается наедине с тяжелыми мыслями, подтасованными пасьянсами и все нарастающей злобой в душе. Она все растет и растет. И наконец – бах, бах, бах!
