- Я думаю, они нуждаются в помощи отнюдь не подземного населения, которым мы являемся, - сказал Миша.
- Да. Дорогу к выходу они знают, раз самогон пьют, - согласился Равиль. - Пошли.
Все сильнее тянуло наружным холодом. Даже Михаилу, второй раз пришедшему к этому месту, стены и конфигурация прохода показались знакомыми.
- Что за черт? - остановился Равиль. - Заблудились, что ли?
- А что такое? - спросил Михаил. - Вроде бы это выход. Или нет?
- Ну-ка выключи фонарь, - сказал более опытный и сам отключил свой агрегат. - Где же свет?
- Какой свет?
- Дневной, какой. Здесь уже должен пробиваться снаружи свет. Ведь одиннадцатый час утра.
Но совершенно очевидно тянуло воздухом свободы. Они снова выключили фонари, пошли-поползли вперед и вскоре оказались под мутным облачным небом с редкими звездами в разрывах туч.
- Ничего не понимаю, - недоуменно пробормотал инициатор побудки. - Ведь десять утра было.
-Да?
Миша посветил на часы и тут же осознал собственную ошибку. Возле цифр "10:32" проступали крохотные буквы рт - post meridiem. Это значит 22 часа 32 минуты. Число, как выяснилось при нажатии кнопки, все еще 29 октября. Этот злосчастный день начала авантюры никак не желал заканчиваться.
- Ничего не понимаю, - повторил, почесав в затылке Миша. - Значит, по-прежнему вчера. То есть сегодня. То есть мы спали не четырнадцать, а два часа. Но я выспался, как за четырнадцать.
- Я тоже, - кивнул Равиль.
- Должно быть, под землей время идет как-то особенно?
- Выходит, так.
- Хрен знает что, дорогие товарищи. Они покурили. Конечно, на глубине воздух был вполне пригодным для дыхания, но, оказывается, здесь, на поверхности, легким холодным ветерком можно наслаждаться.
Они выключили фонари и теперь пользовались ими только на краткий миг для ориентировки. После непроницаемого мрака подземелья обычная тульская ночь казалась не тусклее петербургской белой. Поднялись из ложбинки и пошли к роднику, расположение которого Равиль знал точно. К тому же пещерники протоптали к нему вполне различимую тропинку.
С высокого холма был хорошо виден на том берегу . светящийся вечерними огнями поселок Метростроевский, серая лента асфальтированной дороги, мост через реку Осетр.
На мосту, до которого было метров двести, стоял с включенными фарами грузовой крытый автомобиль и рядом "уазик". В свете фар мелькнула фигура с погонами на плечах. Одна, другая.
- Слушай, Рав, а тебе не кажется, что это военные? Не тех ли они пьяных солдатиков в пещере ищут?
- Наверняка. Или менты... Надо их растолкать. А то они, козлы, в десяти метрах от входа сидят. Если кого из местных пацанов офицеры возьмут в проводники - сразу найдут.
- И нас заодно.
- Нет, Мишк, нас не найдут. Тут уже пещеру хорошо знать надо. Ну можем вообще и поглубже перейти на всякий случай.
Родник, это обычное природное чудо, был бесшумен, зарос еще не слишком пожухшей, несмотря на позднюю осень, травой. В небольшом зеркальце воды чувствовалось движение со дна, если только опустить в ледяную воду руку. Вода была свежа и до того ломила зубы и перехватывала горло, что ее впору было закусывать. Но она была и по-настоящему вкусна.
В зеркальце родника заплескалась, замерцала одна яркая звездочка. Михаил поднял голову. Где-то на страшной высоте, в просторе, полностью противоположном неподвижной тьме и замкнутости пещеры, ветер раздвинул тучи, чтобы показать Мише три яркие звезды на прямой ровной линии.
- Пояс Ориона, - сказал он.
- Чего? - спросил Равиль.
- Пояс Ориона, - Миша ткнул в небо пальцем. - Люблю.
- А-а. Ясно. Ну пошли.
Равиль закрыл крышку полной канистры, и они направились в обратный путь.
Михаил пару раз подсветил себе дорогу. И вдруг oткуда-то снизу, от моста, что ли, раздалось:
- Эй вы там, с фонарями, стоять!
Они остановились, с тревогой выискивая в ночном сумраке глаза друг друга, чтобы поглядеть в них. Они так стояли целую секунду и только потом побежали, конечно же, туда, где была безопасная тьма, теснота и духота.
- Эй, там, стоять! Мы вас видим! Стоять! Стреляю!
Равиля и Мишу утянуло в спасительную дырку в земле, как воду в воронку. Выстрелов не было. Только ругань.
