— Ага. Скоро это дерьмо уже не будет помогать. Надо прекращать., или начать принимать что-нибудь посильнее... Неудивительно, что люди принимаются за наркотики...
Он погрузился в мысли о судьбе Рольфа Карлсона. Люк знал его много лет. Вот уже три года, а может, и больше, как его друг завязал с наркотиками. А ведь до этого... до этого он был на грани смерти...
— Я рассказывал тебе о Роффе? — спросил Люк.
— Рассказывал. Мне кажется, мы с ним даже встречались в каком-то ресторане... Но тогда было уже очень поздно, и я плохо запомнил его...
— Хороший парень...
Лифт остановился, и они вышли в гараж.
Голубой «сааб» Свен-Эрика Свенсона, покрутившись по Кунгсхольмену, миновал Сант-Эриксгатан и повернул it Уденплан.
— А ты знаешь, что я здесь когда-то работал? — спросил Свенне и указал на большое здание больницы. — Там... на восьмом этаже.
Люк кивнул — не раз они со Свенсоном за столиками в кабаках рассказывали друг другу историю своей жизни.
— Какой номер дома? — спросил Свенне, подъезжая к Свеавеген.
— Девяносто семь... Ты, может, подождешь в машине? Просто не знаю, как отнесется Роффе к незнакомому человеку, особенно если сам действительно плох.
Свенне свернул к дому 97.
— Сможешь подождать?
— Конечно.
Люк взбежал по лестнице и позвонил. Тишина. Он повернул ручку, дверь открылась. С порога Люк крикнул:
— «Роффе!
Никто не отозвался. Улле вошел в квартиру и изумленно остановился. Никак Роффе переехал? Холл был абсолютно пуст. Люк нерешительно прошел в гостиную.
Там тоже не было мебели, и только матрац на полу да пара грязных брюк и рубашка свидетельствовали о том, что кто-то все же здесь обитает.
На одной стене висела картина. Огромная пестрая картина — ничего подобного Люк раньше не видел. Он подошел поближе, чтобы рассмотреть ее повнимательнее.
Он не услышал, как кто-то вошел в комнату, и, только когда человек подошел к нему вплотную, Люк резко обернулся и обнаружил прямо перед собой искаженное лицо.
— Роффе, какого черта... Так и до смерти напугать...
Слова застряли у него в горле при виде того, в каком состоянии находился его друг.
— Господи, ну и вид у тебя...
Рольф Карлсон, отличавшийся высоким ростом, сейчас выглядел так, словно его укоротили сантиметров на десять.
Рольф обхватил Люка за шею и заплакал. (Потрясаясь от рыданий, он все теснее прижимался к Улле.
— Я-я-я... я-я о-о-пять увя-а-з, Улле. Ты-т ви-и-дишь?
Люк кивнул. Рольф с трудом произносил слова.
— Я-я-я так б-бо-юсь, так бо-бо-юсь... боюсь... уже о-о-твык... м-м-не нужна по-о-мощь...
— Какого дьявола... что ты сделал с мебелью?
Рольф Карлсон указал на картину. Казалось, он не осмеливается смотреть на нее.
— Я купил картину... Я так боюсь, Улле... так боюсь...
Он склонил голову на плечо Люка. Тот мягко отодвинул приятеля и, положив руки ему на плечи, внимательно посмотрел в глаза.
— Тебе надо в больницу, Роффе.
Карлсон покорно кивнул.
— Я думал, что на этот раз справился. Четыре года — ни грамма. Четыре года... а потом получил это письмо... в коричневом конверте... четыре года... и вот это письмо... с двумя маленькими бейыми пакетиками...
— Героин?
Карлсон снова кивнул. Теперь, когда не нужно было объяснять, как ему плохо, Роффе стало легче говорить. Он должен рассказать всю историю.
— Сперва я хотел было выбросить это дерьмо... или сжечь его... но что-то остановило меня... Я спрятал пакетики, пытался забыть про них...
— Расскажешь по дороге. Мой знакомый ждет внизу с машиной. Он отвезет нас в Дандерюд... Ты ведь лежал в Дандерюдской больнице?
Улле прекрасно знал, что Роффе лечился в Дандерю-де, но ему надо было проверить, не находится ли его друг во власти галлюцинаций. Люку было хорошо знакомо состояние, когда появляются галлюцинации.
Люк, по-прежнему держа Карлсона за плечи, бережно повел его к двери.
— Поехали, Роффе. Расскажешь все в машине.
История, которую услышали Улле Люк и Свен-Эрик Свенсон по дороге в больницу, напоминала плохой детектив. Журналист и фотограф, достаточно повидавшие и привыкшие почти ко всему, не верили своим ушам.
Однажды утром Рольф Карлсон обнаружил в своем почтовом ящике запечатанный конверт без имени адресата или отправителя.
