Испугавшись криков и напряженности, воцарившейся в комнате, Катери широко раскрыла рот и издала громкий жалобный возглас. Она была вообще-то удивительно спокойным ребенком, но довольно быстро впадала в панику.
– Я поднимусь с детьми наверх, – решила Мадлен. – Они утомлены. Я переодену их и останусь с ними там, наверху.
Индианка хорошо ориентировалась в этом доме. Она жила в нем с Эрмин в начале и в конце лета на протяжении вот уже трех лет, что было связано с учебой детей Эрмин в школе и их каникулами.
– А я приготовлю чай, – объявила Лоранс угрюмым тоном.
Она была удивлена меньше других. Из своих откровенных разговоров с Кионой она знала, что та готова отправиться за Делсеном хоть на край света – тот знаменитый край света, о котором мечтали все влюбленные и который являлся символом идеального уединения и бесконечно долгого медового месяца.
Жослин снял свою льняную куртку и засучил рукава рубашки. Стараясь выглядеть спокойным, он уселся в свое любимое кожаное кресло и достал курительную трубку.
– Ну так что, Мирей? – спросил он, стараясь говорить как можно более добродушно.
– Киона уехала вчера из дому на велосипеде Луи, – стала тихо рассказывать Мирей. – Перед этим приехал сын Онезима, Ламбер, и сообщил ей, что ее коня украли. Когда она уезжала, то пообещала мне, что вернется так быстро, как только сможет. Однако прошел целый день, а ее все не было. Вечером, в семь часов, она позвонила мне по телефону.
Все затаили дыхание. Воцарившаяся тишина так смутила Мирей, что она и сама замолчала.
– И что дальше? – не выдержала Эрмин.
– Она сказала мне: «Не беспокойся, моя дорогая Мими, я не могу вернуться немедленно, но я нашла Фебуса. Со мной все в порядке, я в безопасности. Я отправила письмо папе и Мин. Если у тебя возникнет какая-нибудь проблема, вызови домработницу. Прости меня! Целую тебя». Как только она сказала это, сразу же положила трубку. О господи, я так переполошилась!
– Но тебе следовало немедленно сообщить нам об этом! У тебя ведь был номер телефона нашего отеля в Квебеке! – рявкнула Лора.
– Я не решилась вам об этом рассказать, я была потрясена, мадам, – призналась несчастная служанка, теребя свой платок. – Да и что вы могли бы сделать, находясь так далеко отсюда?
– Разумные слова! – закивал Жослин. – Мне бы в течение всей поездки было не по себе. А письмо? Ты его получила?
– Да, месье. Не сердитесь, я позволила себе его вскрыть, потому что изнемогала от охватившей меня тревоги. Я, черт возьми, все время плакала!
Мирей протянула вскрытый конверт. Лора схватила его резким движением и вытащила сложенный вчетверо листок бумаги. Развернув его и не дожидаясь, что скажет по этому поводу ее муж, она стала громко читать:
Дорогой папа, моя драгоценная Мин!
Мне жаль, что я, по всей видимости, доставляю вам немало беспокойства – а может, и вызываю у вас гнев. Я уехала с Делсеном работать на строительной площадке, расположенной посреди леса очень далеко от Роберваля. У меня не было выбора. Поверьте этим моим словам и доверяйте мне. Мне не угрожает никакая опасность. Я это знаю точно. А вот ему, Делсену, угрожает опасность. Я уже достигла того возраста, в котором могу уехать с человеком, которого люблю, – прежде всего ради того, чтобы его защитить.
От всего сердца, смиренно и со всей любовью, которую я к вам испытываю, прошу вас отнестись к моему решению с уважением и не пытаться меня найти.
Крепко обнимаю вас, а также Лоранс, Мари-Нутту, Мадлен, малышей и Лору. Я еще вернусь.
Киона
– Это все? Она написала только это? – воскликнула Эрмин. – Боже мой, да она сошла с ума!
Лоранс слышала все это, находясь на кухне. Принеся затем поднос с чаем, она разочарованно искривила губы.
– А что тут такого? – хмыкнула она. – Это можно было предвидеть. Делсен, опять Делсен!
Жослин с приоткрытым ртом смотрел на тюлевую занавеску, колыхаемую дующим с озера ветром. Его как будто поразила молния. Вскоре он задрожал всем телом и спрятал лицо в ладонях. Его трубка упала на ковер.
– Папа, мой дорогой папа! – простонала Эрмин, опускаясь перед отцом на колени, чтобы нежно его обнять. – Не бойся, она сильнее и опытнее всех нас, вместе взятых. Я ужасно разочарована поступком Кионы и не одобряю ее поведение, но мне кажется, что ей ничто не угрожает. Я ведь и сама ушла с Тошаном точно в таком же возрасте.
