– Не так уж часто, а если ты рядом – то вообще почти никогда, – сказала Лора, начиная все больше и больше нервничать. – Хорошо воспитанные люди не целуются у всех на глазах. Во Франции, может, и целуются, но здесь, у нас – нет. Констан, а ты что, видел, что Лоранс и месье Лафлер целуются?
Оробев от обращенного на него посуровевшего взгляда бабушки, мальчик в ответ лишь слегка кивнул. Он уже начал инстинктивно чувствовать, что совершил какую-то глупость.
– А где? В классе или в машине?
– Я за ними не подглядывал, – жалобно сказал мальчик. – Они были в классе, а я играл в шарики. Я потерял один шарик и хотел, чтобы моя сестра его поискала.
Лора, бросив журнал на паркет, резко приподнялась, села на край дивана и притянула ребенка к себе.
– Мой дорогой, то, что ты видел, – это секрет. Я дам тебе денег на конфеты, но ты не должен никому рассказывать про месье Лафлера и свою сестру. Мне даже хотелось бы, чтобы ты поскорее забыл о том, что видел. Такие дела касаются только взрослых.
– Хорошо, бабушка, я никому не расскажу.
– А теперь иди поиграй в саду и помни: это – секрет.
Еще больше оробев от торжественного тона своей бабушки, мальчик шепотом пообещал хранить тайну и поскорее вышел из гостиной.
«Господи, ну какая муха укусила наших девушек этим летом?» – сокрушенно покачала головой хозяйка дома.
Затем она сделала несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться, и, поднявшись на второй этаж, постучала в комнату Лоранс. Дверь оказалась запертой изнутри на ключ.
– Лоранс, немедленно отопри! – негромко потребовала Лора. – Мне нужно поговорить с тобой кое о чем серьезном. Очень серьезном. А ну-ка открывай, маленькая дурочка!
Девушка повиновалась, и перед взором Лоры предстало ее лицо, опухшее от слез, и покрасневший от рыданий нос.
– Я требую, чтобы ты рассказала мне всю правду, – мрачно потребовала Лора. – Констан стал невольным свидетелем возмутительной сцены. Он рассказал об этом мне. Ты сейчас мне все объяснишь, причем быстро. Объяснишь все, я предполагаю, со своей точки зрения. Будет лучше твоим родителям ничего не говорить. Эрмин и так много страдала из-за Кионы, да и Жослин тоже. Нам отнюдь не нужна еще одна личная трагедия. Значит, ты встречаешься с Овидом, который тебе в отцы годится?
– Да, – кивнула девушка. – Мы друг друга любим.
– Вы друг друга любите! Вот так штука! – сердито проворчала Лора, стараясь при этом не повышать голоса. – Боже мой, как этот человек меня разочаровывает! Впрочем, нет, мне вполне следовало этого ожидать: Лафлер не испытывает уважения ни к чему. Он считает, что ему все позволено, и оправдывает свои шалости при помощи цитат из литературных произведений. Начитался книг известных современных писателей и все время цитирует их!
– Это неправда, лично меня он очень уважает, – возразила Лоранс. – Мы с ним всего лишь поцеловались. Что в этом плохого? К сожалению, он не хочет, чтобы вы знали о наших отношениях, потому что опасается ваших моральных предрассудков. Да, без вас всех, без ваших дурацких принципов я смогла бы жить с ним.
Лора, опешив и затем разозлившись из-за подобных заявлений, дала Лоранс пощечину. Было бы, наверное, разумнее поставить в известность Эрмин, как только та вернется из Валь-Жальбера, или даже Тошана. Сложившаяся ситуация показалась теперь Лоре гораздо более серьезной, чем поначалу.
– Маленькая дурочка, ты спрашиваешь, что в этом плохого? Да ты подумай своей головой! Позволить себя поцеловать – это само по себе уже нечто зазорное. Это является со стороны девушки проявлением слабости, и затем неизбежно она соглашается на нечто гораздо более опасное. Лоранс, тебе всего лишь шестнадцать с половиной лет, и ты еще не знаешь, какие ловушки и опасности таит в себе любовь. Жить с ним, не являясь его женой! О господи, да ты теряешь голову!
Лоранс замерла в растерянности, держась ладонью за щеку. Ее план мести, поспешно придуманный ею под влиянием гнева и недовольства, трещал по швам. Целуя Овида на глазах у Констана, она надеялась, что у учителя возникнут из-за этого досадные неприятности. Ее отец затеет с ним серьезную ссору, потому что вообще всегда легко выходит из себя, а мать огорчится, узнав, как повел себя ее так называемый большой друг. Безусловно, она, Лоранс, потеряет все шансы когда-либо завоевать Овида, но зато, по крайней мере, он будет унижен и исключен из числа друзей семьи. Однако теперь Лоранс уже отнюдь не была уверена, что ей и в самом деле хотелось бы доставить ему такие неприятности.
