От волнения у нее перехватило горло. И все же в голосе Элизабет прозвучала хрупкая надежда. Перед ней открывался путь благих дел, который поможет ей справиться с горечью утраты и тоской.
— Мадам, я счастлив, что мы снова повстречались во время этого плавания — трагического и сумбурного, да! — но которое лично мне напомнило, что в этом мире по-настоящему важно и ценно. Я обязательно сообщу ответственным лицам, что санитарные условия в твиндеке, с его теснотой, неудовлетворительны. И если в моих силах будет что-то изменить к лучшему, я это сделаю.
Он снова поклонился, на этот раз дольше задержав взгляд на ее лице. Элизабет ответила вежливым кивком. В глубине ее больших голубых глаз мерцала робкая искорка надежды.
Дакота-билдинг, в апартаментах Скарлетт Тернер, в пятницу, 14 июля 1899 года
Мейбл Вулворт принимала свою подругу Скарлетт у себя почти ежедневно. Исключение составляли воскресенья, когда Эдвард настаивал на том, чтобы побыть с супругой наедине. К себе богатейшая наследница пригласила ее всего раз, и то Мейбл не увидела ничего, кроме холла с впечатляющей коллекцией живых растений.
Сегодня утром, не помня себя от радости, миссис Вулворт поднялась на последний этаж. Лифтер, уловив ее настроение, сказал что-то приятное — и был вознагражден щедрыми чаевыми.
— «Гасконь» прибывает, и на ней — наша дочь! Скоро Лисбет будет дома! — сообщила ему Мейбл, сияя от счастья.
Радостное настроение оставалось с ней и в тот миг, когда она позвонила в двустворчатую лакированную дверь квартиры Скарлетт. Открыла очень молодая горничная с собранными в высокий пучок черными волосами.
— Мадам не принимает! — сказала она. Судя по выговору, девушка была из приезжих.
— Я уверена, для меня она сделает исключение! Скажите, что пришла ее подруга Мейбл! По срочному делу.
— Нет, нет! Мадам просила ее не беспокоить, — возразила прислуга.
— Но это ненадолго! Я обязательно должна повидаться с вашей госпожой! — Мейбл расстроилась. — Делайте то, что вам велено: идите и скажите миссис Тернер, что я пришла.
Из глубины квартиры донесся резкий окрик, в котором явно угадывалось раздражение:
— Лоретта, я не принимаю! Выставьте этих самозванцев!
— Это дама по имени Мейбл! — крикнула в ответ горничная.
Грохот бьющегося фаянса, пронзительное мяуканье…
— Проводите ее ко мне!
Непонятно почему, но Мейбл вдруг захотелось уйти. В тоне подруги она уловила недовольство, и это было неприятно. Но любопытство победило: она проследовала за Лореттой в темную комнату в самом начале коридора.
Контраст между светом солнечного летнего утра и царящим в этом помещении мраком взволновал Мейбл. Рядом неожиданно зажегся маленький огонек.
— Сейчас-сейчас, я зажгу свечу! — пояснила Скарлетт. — У меня страшная мигрень, и дневной свет я просто не выношу. Мейбл, что стряслось?
Гостья медлила с ответом — настолько она была поражена необычным декором, который освещало слабое пламя свечки из красного воска. На стенах — картины, изображавшие демонов всех мастей, и сцены пыток с обнаженными, окровавленными человеческими телами. Окна в комнате были затянуты черным. Черной была и лакированная мебель, что делало ее практически неразличимой в темноте.
— Скарлетт, как можно держать в доме такие полотна? Они отвратительны! — возмутилась Мейбл.
— Картины принадлежали мистеру Тернеру, и я их не выброшу. Что привело вас ко мне в столь ранний час?
Скарлетт была в просторном красном дезабилье из атласа, отделанном черным кружевом, с распущенными по плечам очень светлыми волосами. Прежде Мейбл видела подругу только аккуратно причесанной… Она поняла свою ошибку.
— Скарлетт, мне не следовало вас беспокоить! Еще слишком рано для визитов.
— Ну, раз вы уже здесь, расскажите, что случилось?
Тон хозяйки дома смягчился, и она любезно улыбнулась. Мейбл сосредоточилась на пламени свечки, лишь бы не видеть, даже ненароком, ни одну из картин.
— Эдвард звонил! Его известили, что «Гасконь» уже в акватории порта! Я так рада, что решила поделиться с вами. К вечеру Лисбет будет дома! Ваши Таро ошиблись. Еще в понедельник мы узнали, что пароход задерживается из-за серьезной поломки и его ведет на буксире канадское судно. И вот «Гасконь» прибывает!
