— Если Лисбет спросит, скажите, что заняли денег у кузена, — прошептал Эдвард. — Она рассердится, если узнает, что я предложил вам заем.
Анри молча кивнул, раскрыл черный кожаный футляр, где поблескивали оправленные в серебро сапфир и бриллианты. Он сомневался, что все расслышал и понял правильно. Работа в среде французских иммигрантов значительно затрудняла изучение им английского.
— А вот и наша Лисбет! — объявила хозяйка дома. — Норма, шампанского!
Раскупорьте, пожалуйста, бутылку.
Элизабет вошла в гостиную с улыбкой на устах. Анри остолбенел. Он никогда еще не видел ее такой элегантной, в воздушном платье, с искусно завитыми волнистыми волосами. Ему стало как-то не по себе: внезапно она показалась ему недостижимой. Но уже через мгновение он заключил ее в объятия, в которых она укрылась, смущенная всеобщими приветствиями.
— У меня такое чувство, будто я в маскарадном костюме, — шепнула она ему на ухо, пока Норма разливала по бокалам шампанское.
— Ты чудесно выглядишь, — сказал Анри.
Уильям выбрал этот момент, чтобы пронзительно закричать. Маленький бутуз проголодался.
— Жан, можешь сходить и подогреть его бутылочку? — попросила Бонни. — Где кухня, ты знаешь…
— Ты тоже, — понизив голос, отвечал супруг. — Сама виновата! Не надо было так скоро отлучать его от груди.
Мейбл, которая это слышала, сделала знак Норме, и та поспешила предложить свои услуги. Агата попыталась отвлечь Уильяма, она обожала маленьких деток. Элизабет с Анри уединились в столовой и какое-то время, обнявшись, любовались изысканной сервировкой стола.
— У Нормы прекрасный вкус. И масса других достоинств, — сказала молодая женщина.
— Ты возьмешь прислугу и к нам в квартиру?
— Анри, я еще об этом не думала.
— Я считаю, необходимости такой нет. Луизон и Агата будут тебе помогать. Прислуга — это противоречит моим принципам.
— Придет время, и мы все решим, дорогой! Скоро я пойду на курсы в больницу Маунт-Синай, там учат на медсестер. Два дня в неделю я буду занята.
Анри решил впредь избегать тем, способных вызвать бурную дискуссию. Украдкой чмокнул Элизабет, которая поцеловала его в ответ. Они засмеялись, хотя нервы у обоих были на пределе.
Обед подходил к концу. Хозяева и гости, проведя за столом два часа, чувствовали себя намного вольготнее. Эдвард беседовал с Батистом о новых конторских помещениях, которые приобрел на семнадцатом этаже Флэтайрон-билдинг. Леа и Мейбл смеялись над проделками Антонэна, сидящего справа от матери. Мальчик как раз делал вид, что разрезает гипс ножиком для сыра.
— Веди себя хорошо, сокровище мое! — то и дело одергивала его Элизабет. — Не дай бог, снова поранишься!
Тони с Луизоном перемигивались, сидя друг напротив друга. Им не терпелось сбежать от взрослых и погулять в свое удовольствие по Сентрал-парку.
Неутомимая Норма собирала со стола грязные тарелки и приборы, потому что впереди был еще десерт. Бонни уже дважды предлагала свою помощь, и оба раза муж воспротивился, не проронив и слова. Жану Дюкену, чтобы заставить себя слушаться, достаточно было одного взгляда, холодного и властного.
— У вашей домоправительницы золотые руки, — говорила Леа хозяйке дома. — Никогда не пробовала таких вкусных цыплят, и зеленый горошек прекрасно приготовлен!
— Не знаю, что бы мы без нее делали, — соглашалась Мейбл. — Норма ведь была одно время помолвлена с пастором, лет пять тому назад, и отказалась от брака, чтобы сохранить за собой место. Они с Лисбет очень дружны.
Металлическое тренькание звонка заставило всех умолкнуть. Анри, как раз приготовившийся преподнести возлюбленной колечко, вздрогнул от неожиданности.
— Ма, мы кого-то ждем? Ты пригласила Перл и Чарльза Фостеров, не предупредив меня? — спросила Элизабет.
— Я собиралась, чтобы они не обиделись, но в итоге сделала, как ты просила, милая! Понятия не имею, кто это. Может, телеграмма?
— Было бы странно, сегодня воскресенье, — заметил Эдвард. — Норма, не хотелось бы, чтобы нас беспокоили. Поступайте, как сочтете нужным!
— Слушаюсь, мистер Вулворт!
— Вот незадача! — вздохнула Бонни. — Я слышу Уильяма. Звонок его разбудил.
Она уложила сына в комнате по соседству с детской, где стояла маленькая кроватка. Уильям правда плакал, но на таком расстоянии его почти не было слышно.
