- Да, папочка.
Гийом проверил все углы, чтобы ничего не забыть. В комнатушке не было ни проточной воды, ни даже газового освещения. Уборные располагались на улице и были общими для всех жильцов, а потому часто превращались в настоящую клоаку.
Переночевав одну ночь в семейном пансионе, он наконец разыскал Жака и Колетт, которые обосновались на втором этаже в этом вот здании, в Бронксе. Они вчетвером, с сыновьями, занимали одну просторную комнату, и бывший шахтер уговорил хозяина сдать другую, крошечную, Гийому.
- Я рад, что мы съезжаем отсюда, - тихо признался он. - Я постоянно о тебе беспокоился. С Леа все будет по-другому. И денег она столько не запросит.
Он уже застегивал большой кожаный саквояж, когда его вдруг осенило:
- Лисбет, а где мамин крестильный медальон?
- У меня его нет со вчерашнего вечера, пап, - ответила девочка.
- Как это - нет? - вспылил Гийом. - Ты его потеряла? Милая, но это же крестильный медальон твоей мамы, она просила, чтобы я передал его тебе! Предосторожности ради я надел его тебе под нательную рубашку. Кто-то его трогал, скажи? Когда вы с Полем и Леонаром играли на тротуаре, его у тебя отняли?
Элизабет заплакала, все крепче прижимая к груди куклу. Гийом смягчился. Сшитая Катрин игрушка теперь больше походила на грязный узелок.
- Ну же, попытайся вспомнить! - попросил он. - Папа повысил на тебя голос, но только потому, что это золотое украшение - единственная памятка, оставшаяся тебе от мамы.
- Я не знаю, - всхлипнула Элизабет.
Расстроенный плотник перерыл комнату сверху донизу. Времени на это ушло немного, но и толку - ноль.
- Хорошо, спросим еще у Колетт. Она могла снять с тебя медальон и забыть надеть снова. Идем! Скоро стемнеет, а нам еще долго добираться.
Гийом упрекнул себя в том, что проспал часть дня, изнуренный работой и своим горем.
- Знай, моя принцесса, мое ремесло тяжелое, - пояснил он, словно извиняясь.
Вспомнились доски строительных лесов в сотнях метров над землей, пропасть под ногами, бескрайнее пространство, постоянный страх, что упадешь и разобьешься… Без Катрин с ее жизнелюбием, любовью и нежностью Гийом ощущал себя в западне, пленником этого огромного города.
Колетт, похоже, поджидала их в темном коридоре. Стояла, уперев руки в бока, и настроение у нее явно было неважное.
- Что, мсье Дюкен, с вещичками уходите? - как всегда, нараспев проговорила она.
- Да, Колетт. Так уж вышло. Спасибо вам еще раз! Мне повезло, что вы присматривали за Элизабет. Не знаю, что бы я без вас делал.
Он слабо ей улыбнулся, прекрасно зная, что в полной мере оплатил соседке ее услуги. В кошельке почти ничего не осталось, и он уже подумывал продать одно из колечек Катрин.
- Ба! А рассчитаться? - возмутилась Колетт. - Если есть чем меня отблагодарить - за все то, что съела ваша дочка, - возьму охотно. Муж мой нашел работу на пристани, но жалованье получит не раньше следующей субботы. Да и мне придется наняться в прачечную на рождественскую неделю. Такая наша доля! Есть-то каждый день надо!
- Я думал, стоимость еды для Элизабет входит в сумму, которую вы от меня получили, Колетт, - сказал плотник.
- Если бы, мой несчастный друг! Вы же знаете, какая в этом проклятом квартале дорогая жизнь! У меня нет ни минуты покоя. Послушать мужа, так мы рискуем своей шкурой каждый раз, выходя на улицу. Может, это и правда. Кто у нас в соседях? Ирландцы, итальянцы, семьи из Африки и даже с Островов. Захочешь с кем-то поговорить - черта с два у тебя это получится!
- Мы ведь заранее знали, что Америка принимает миллионы эмигрантов на протяжении десятилетий и чаще всего они прибывают в Нью-Йорк. Большая удача, что среди них есть и наши соотечественники, французы. Кстати, Коко, вам на глаза не попадался медальон моей супруги? Он золотой, цепочка тоже. Для нас это была бы огромная потеря.
- Надо же, как не повезло! А я ей говорила, вашей девочке: «Смотри, не потеряй!», когда они с моими мальчишками играли на улице. Наверняка цепочка порвалась. И теперь вам его нипочем не найти. Вокруг одни воры!
- Какая жалость! Катрин просила, чтобы наша дочка его носила. Я загляну в понедельник или во вторник, может, вы его найдете. Сегодня у меня нет времени.
