Элизабет обошла заваленный книгами и бумагами стол. Ей стало жарко, и она расстегнула несколько пуговичек на жакете. Ричард повернулся к ней на своих длинных ногах:
- Чашечку чаю? Его принесли минут десять назад. Кофе во Франции мерзкий!
- Охотно! - тихо сказала девушка. - Но вы так и не ответили!
Джонсон воздел руки к небу, явно смущенный. И неожиданно перешел на английский, чтобы проще было оправдываться.
- Лисбет, а если я скажу, что я тут на задании? И приехал в Шаранту не ради ваших прекрасных синих глаз, какими бы колдовскими они ни были, не ради ваших улыбок, ваших поцелуев!
Элизабет села на стул. Приятно было снова слышать язык, напоминавший о годах, прожитых в Нью-Йорке. Вспомнился мелодичный голос Мейбл, их задушевные разговоры…
- На кого вы работаете? - спросила она. - Только не говорите, что на моего деда. В это я не поверю!
- Я в затруднительном положении, Лисбет. Я словно мячик, который перебрасывают друг другу два состоятельных персонажа. Единственное преимущество - я рядом с вами. Несколько километров не в счет.
Он подал ей чашку. Коричневого цвета настой показался Элизабет слишком крепким. Она автоматически положила в чашку сахар, упрекая себя в том, что слишком рада снова видеть Ричарда и… слишком волнуется. Она пыталась изобразить холодность, враждебность, подозрительность, в то время как по телу каждый раз пробегала дрожь, стоило только вспомнить, как он ее целовал на пароходе.
- Я согласился присматривать за вами, и мой щедрый клиент - Эдвард Вулворт, - признался детектив. - Он явился в агентство незадолго до вашего отплытия во Францию. Вулворт вас обожает, Элизабет! И миссис Вулворт тоже, она чуть с ума не сошла от беспокойства.
- Так вас нанял па! - прошептала девушка в изумлении, которое скоро сменилось искренней благодарностью: как они все-таки ее любят! - И как вы за мной присматриваете, сидя в четырех стенах, в этом трактире?
Ричард отпил глоток из своей чашки, лукаво усмехнулся, потом сказал игривым тоном, на этот раз по-французски:
- Я отправил уже три письменных отчета в Дакота-билдинг - о том, как вы проводите время, хотя ни разу не был в вашем поместье, да это и не нужно. Я навожу справки тут!
- И кто ваши информаторы? Надеюсь, вы не досаждаете моим родственникам со стороны отца, Дюкенам? Хотя нет, они бы мне сказали.
- Мне запрещено общаться с Ларошами и Дюкенами и вообще привлекать к себе внимание. Правда, долго искать не пришлось: там, за мостом, живет кузнец, который подковывает лошадей мсье Лароша. От него я узнал, что вы осваиваете верховую езду, «не гордячка» и «чудо какая хорошенькая!». Еще я часто вижу экипаж мадам Ларош, с виду милейшей женщины, на дороге, ведущей к мельнице, и в деревне, и вы всегда сидите рядом. Месяц назад, на ярмарке, я с тяжелым сердцем наблюдал за вами с Бонни… Вулворты, получив мой отчет, сразу отправляют мне телеграмму. Им так спокойнее!
Ошарашенная этой стремительной тирадой Ричарда, Элизабет жестом попросила его замолчать. Но он не послушался, внезапно встревожившись:
- А как вы-то меня нашли, Лисбет? Вы не должны были знать, что я в Шаранте!
- В поместье тоже сплетников хватает, - ответила она. - А слухи распространяются быстро. Вот сегодня мой приятель Жюстен рассказал, что вы живете в этом трактире. А ему сказала Мариетта, прачка, которая работает на Ларошей. Сначала я собиралась навестить дедушку Туана, но потом подумала: заеду и проверю, правда это или нет.
- Дедушку Туана? - повторил озадаченный Джонсон.
- Это уменьшительное от Антуана. Я его звала так в детстве. И ему до сих пор нравится! Ричард, вы зря теряете время. Советую вам вернуться в Нью-Йорк. Не хочу, чтобы па, вернее, мистер Вулворт тратил на меня столько денег. Я тоже пишу им письма. И никакая опасность мне не грозит! Вам незачем тут быть.
Элизабет, которая к этому моменту уже встала и застегнула жакет, понурилась. Ее очаровательное личико несколько поблекло, она с тревогой посмотрела в окно.
- Что с вами, Лисбет, милая? - встревожился Ричард.
- Ничего. И я запрещаю вам называть меня милой, это неуместно.
- А «моя дорогая Лисбет»?
