– Тем летом двоим из нас дали задание убить тебя. Тогда двум Сиротам впервые разрешили работать вместе. Твой куратор тебе солгал. Это ты был целью. Мы просто не могли тебя найти. До сих пор.
– Тогда почему…
И вот только теперь, в тусклом свете мониторов, Эвана осенило. Джек прислал ему фотографию Чарльза, зная, что он узна́ет друга детства. Зная, что Эван никогда не убьет другого Сироту. Зная, что он уйдет в подполье.
Джек дал ему ложное задание, чтобы предупредить, заставить выйти из игры. Если бы Эван узнал правду, он обрушил бы свой гнев на программу «Сирота», а может, и на само чертово правительство. И его бы убили.
На лице Чарльза читалось понимание. Его губы растянулись в улыбке. Прижимая телефон к уху, он обошел труп Даники.
– Ох, ну надо же. Ты не знал. А ты думал, почему Джек Джонс слился? Он защищал тебя.
Эван вслепую пошарил рукой, нащупал кресло, подтянул его к себе, сел. Ему вспомнилось, как Джек сидел за столом, накручивая спагетти на вилку: «Самое сложное – не сделать из тебя убийцу. А сделать так, чтобы ты остался человеком». Его напряженный голос перед той судьбоносной встречей у мемориала Джефферсона: «Возможно, утечка происходит с нашей стороны. Не хочу светиться. Я стараюсь не высовываться».
Джек нарушил множество протоколов, чтобы защитить Эвана. Он знал, чем рискует. И пошел на этот риск.
Скорбь Эвана по Джеку так и не ослабела, она всегда оставалась где-то в глубине его души, оплела его сердце. А теперь эта скорбь шевельнулась, разрушая основы его представления о мире, стальной хваткой сжимая его горло. Эван открыл рот, но с его губ не слетело ни слова.
Радовало только то, что Чарльз сейчас не видит выражения его лица. Тем не менее ван Скивер что-то почувствовал. Повернувшись, он заглянул в скрытую камеру на одном из навесных шкафчиков.
– Почему меня хотели убить? – с трудом выдавил из себя Эван.
– Ты не понимаешь. Ничего личного. Все изменило появление беспилотников. Теперь в любое время, когда только министерству обороны вздумается, можно нажать на кнопку, и где-то на другом конце мира взорвется машина с экстремистами. Так зачем учитывать человеческий фактор, идти на дипломатический риск – а ведь именно с такой опасностью связано существование нашей программы. Мы им больше не нужны. Вот уже много лет. И они начали нас убирать.
– Ты хотел сказать, что они давали нашим же ребятам задание убирать своих, – уточнил Эван.
– Именно. И эта операция продолжается. Наши убирают своих. Тех, кто представляет опасность.
– Мы все представляем опасность, Чарльз. Для этого нас и создали.
– Ну да. Но психологические характеристики некоторых Сирот предполагали более высокий шанс возникновения осложнений.
– Как в моем случае.
– Как в твоем случае.
– То есть если бы это я тогда согласился убить тебя, а ты бы отказался, то сейчас мы с тобой поменялись бы местами и это я стоял бы у той камеры?
– Ну, не тебе жаловаться на то, что они ошиблись, верно?
– Итак, новая цель программы «Сирота» – уничтожить всех Сирот? Разве ты не видишь, к чему это в конечном итоге приведет, Чарльз? Нас перебьют одного за другим…
– Пока не останется только один, – договорил за него ван Скивер.
– И тебя это не беспокоит?
– Нет.
– Почему?
– Потому что… – Чарльз подошел ближе к камере. – Им буду я.
– А что потом? – осведомился Эван.
На этот вопрос ван Скивер ничего не ответил.
Эван ждал. Как он и предполагал, Чарльз придвинулся к камере. Еще один шаг, всего шажок. Но Чарльз остановился, решительно глядя в камеру.
– Не важно, сколько времени у меня на это уйдет, – заявил он. – Я тебя найду.
– Прощай, Чарльз…
Лицо ван Скивера переменилось, он успел отпрянуть, но Эван уже кликнул мышью, подрывая скрытый в камере заряд.
Изображение на экране сменилось белым шумом: все камеры в помещении «поджарились» при взрыве. Эван долгое время сидел и смотрел на белесые полосы на экране, словно то был какой-то код, который нужно было расшифровать.
Он думал о том, что Чарльз все же был довольно далеко от камеры и заряда могло не хватить на то, чтобы взрыв убил его.
Встав, Эван почувствовал, что у него подгибаются ноги. Он едва доплелся до кухни и налил в шейкер две стопки «Жан-Марк XO». Он взбалтывал водку со льдом, пока его пальцы не прилипли к алюминиевой поверхности шейкера. Вылив напиток в бокал, Эван украсил водку насаженной на шпажку оливкой и, выйдя на балкон, обвел взглядом Даунтаун.
