— Чем бы я не стала, Марк, это моя собственная заслуга. Это воплощение моих фантазий.
— Ты в этом уверена, дорогуша? — Он смотрел на нее, хитро прищурившись, слегка наклонившись вперед и приподнявшись на носках. Эту привычку он приобрел, стараясь скрыть свой низкий рост.
Впервые Дайна сумела разглядеть твердость черт его лица и алмазный блеск в глазах, который, теперь она была в этом уверена, присутствовал в нем всегда.
— Ты уверена, что этот Свенгали, — он показал на Рубенса, — не стоит в центре всего, дергая за нужные нити в нужный момент? — Его губы искривились в полупрезрительной усмешке. — Какие чувства ты испытываешь, когда спишь с подонком, обладающим властью? — Он легонько потрепал ее по подбородку. — Вот как собственно обстоит дело с тобой, малышка.
Дайна ощутила сбоку движение Рубенса, прежде чем увидела его.
— Ну погоди, жалкий сопляк! — Рубенс стиснул кулаки.
Марк поманил его к себе пальцем.
— Давай, толстосум, иди сюда. Я не боюсь тебя. Я не боюсь ничего!
Дайна, шагнув вперед, встала между ними. Она не сводила глаз с Марка, но ее слова были обращены к Рубенсу.
— Довольно, — заявила она решительно, — Предоставь это мне.
— Черта с два. — Рубенс двинулся в обход ее. — Этот ублюдок вполне заслуживает того, чтобы ему набили морду.
Дайна развернулась, как на шарнирах, и яростно взглянула на Рубенса.
— Я сказала, что справлюсь сама!
Марк язвительно усмехнулся.
— Правильно, так держать, малышка. Да-да. Занимайся самоутверждением, пока у тебя есть возможность. Кому какое дело, что все это лишь иллюзия. Он позволит тебе победить в этом крошечном сражении, потому что ему абсолютно нечего терять. Однако когда речь идет о войне, моя прелесть, он уже купил и продал тебя вместе со всеми потрохами. Но самое смешное заключение в том, что ты даже не заметишь всего этого, пока армия не отправится на новую, еще более крупную кампанию, оставив тебя далеко позади.
— Ты поразительно уверен в себе, не так ли? Он презрительно фыркнул.
— Во всяком случае, настолько, чтобы не лизать задницы власть имущим.
— О да. Я так и вижу сцену между собой и людьми из «Коламбии». — Дайна внимательно следила за ним. — Могу себе представить, с каким удовольствием они затыкали тебе рот, копаясь в смете, чтобы узнать, действительно ли ты нуждаешься в дополнительных одиннадцати миллионах, чтобы закончить «Небесный огонь» после того, как ты исчерпал бюджет.
Рубенс расхохотался, увидев выражение, возникшее на лице Марка.
— Ты вызываешь у меня отвращение. — Марк повернулся, собираясь уходить.
— Ты покидаешь нас так скоро? — приветливым и милым голоском осведомилась Дайна. — А я-то думала, ты только разогреваешься.
— Я видел достаточно, — свирепо отозвался он. — Более, чем достаточно. Ради этого я и пришел сюда.
Быстрым движением Дайна схватила его за руку и заставила повернуться к ней лицом.
— О нет, мой милый, тебе не удастся улизнуть так просто. — Марк попытался вырвать руку, но Дайна лишь крепче сжала пальцы. — Я скажу, зачем ты пришел сюда на самом деле. Ты явился получать Оскар. Ты, который не лижет задницы власть имущим. Сегодня здесь эти власть имущие устраивают праздник, Марк, и что же? Ты пришел сюда, как и все мы, не так ли?
— Когда я получу приз, — проскрежетал он, — у меня появится возможность высказаться с трибуны. Только это мне и нужно.
Дайна покачала головой, так что ее медвяные волосы рассыпались вдоль щек, и улыбнулась.
— Если б у тебя была хоть капля смелости, ты бы держался в стороне отсюда, как Брандо или Вуди. Но ты не можешь последовать их примеру, потому что гораздо слабее их. Ты даже не в состоянии взглянуть правде в глаза и признать себя за того, кто ты есть. — Дайна брезгливо выпустила его руку, словно протухший кусок мяса. — Ты вечно споришь; твой голос гремит и глаза сверкают в темноте. Но когда доходит до дела, ты идешь на попятный, и твои пушки молчат. Ты не аутсайдер. Ты изображаешь из себя отверженного, изгоя, вот и все. Признайся себе в этом, Марк, ты ребенок, и таким останешься всегда.
Марк стиснул пальцы в кулаки; уголки его губ побелели от напряжения.
