...На пристани Гладилин приказал «Сиренам» остановиться.
Посейдон мрачно озирал окрестности: помощь, которой он еще недавно не хотел, теперь стала очень желательной, однако она не шла. Скорее всего, на «большой земле» сцепились разные ведомства и структуры, возникла неразбериха, и оставалось только гадать, чем она вызвана.
Сомнения, посеянные в его душе Маэстро, ожили с новой силой.
Какая, черт побери, связь между убийством Остапенко и происходящим на острове? Кто заткнул несчастному рот? Почему, если речь шла о контейнере с неким особо опасным содержимым, было допущено то развитие ситуации, которому он имеет удовольствие быть свидетелем? Не проще ли было утроить охрану?
Впрочем, на последний вопрос у него, пожалуй, имелся ответ. Очевидно, наверху хотели, чтобы противник проявился. Что ж – они своего добились, но слишком дорогой ценой. Он проявился, но оказался, похоже, не тем, кого ожидали. Или не только тем. Посейдон был уверен, что капитан Гладилин не был учтен и явился фактором, который спутал все карты. И теперь ни одна живая душа не возьмется предсказать, чем кончится дело.
Мальчишка, удерживаемый капитаном, уже почти превратился в безвольную тряпочную куклу.
– Расстегивайтесь, – приказал Гладилин, пятясь по сходням и поминутно оглядываясь. Ему приходилось нелегко: он держал на прицеле «Сирен», тащил заложника и в то же время рисковал упасть и приложиться рюкзаком. Последнего он явно хотел меньше всего прочего неприятного.
Спецназовцы повиновались.
– Теперь снова застегнитесь. Кроме Сажина.
– Руки натерли, командир, – криво усмехнулся Флинт.
– Рот прикрой. Сажин, двигай сюда, иди в рубку. Мина защелкнул наручники и был теперь прикован к Флинту. Среднее звено – Посейдон – выпало.
Гладилин ткнул мальчишку стволом под ребра:
– Ступай вперед, шевелись.
Он не стал заходить в рубку, боясь каверз со стороны оставшихся на причале Флинта и Мины.
– Заводи посудину! – крикнул он Каретникову – Только не говори мне, что сломалась. Пацан пострадает, жалко его.
Посейдон не собирался говорить ничего подобного. Он постарался максимально абстрагироваться от происходящего, одновременно оставаясь начеку. Мозг анализировал ситуацию в целом, а подсознание фиксировало малейшие изменения сиюминутной обстановки.
Он послушно завел двигатели, и через пару минут катер качнулся; между ним и причалом образовалась полоса воды, которая стремительно расширялась.
Чемодан-вокзал. Контейнер. Эсминец. Без надобности разгромленный цыганский особняк. Недостаток информации, сокрытие данных.
Посейдон никак не мог отогнать от себя слова «подстава».
«Подставы» практикуются спецслужбами всех стран. Рядовые исполнители, какими являются (являлись?) «Сирены», не должны знать подоплеки во всей ее полноте. Но Посейдон подозревал, что столкнулся не с обычным умалчиванием, здесь явно скрывалось что-то другое.
...Гладилин, не выпуская подростка, расположился у входа в рубку, чтобы обеспечить себе максимальный обзор.
– На берегу тебя уже наверняка будут ждать, – бесстрастно заметил Каретников.
– Посмотрим. Разберемся...
– Куда ты думаешь с этим податься? За кордон тебя все равно не выпустят.
– Не твоего ума дело. Ты знай рули себе.
Посейдон пожал плечами.
Спустя какое-то время остров Коневец остался далеко позади, и бескрайняя водная гладь, рассекаемая катером, могла показаться морем. Демон, тоже покинувший временное пристанище, незримо летел следом, без цели и смысла, одержимый недоступной рассудку жаждой разрушать и убивать.
