Известие о прибытии реставраторов поначалу наполнило сердца монахов светлой радостью, но когда встречать дорогих гостей отправился загадочный брат Артемий, все приуныли.
Сотрудничество церкви и государства усилилось до такой степени, что чаша весов явно склонилась в пользу последнего.
Настоятель связался с курирующим отделом госбезопасности, где его успокоили, сказав, что принятые меры носят временный характер, и напомнили о работах, начавшихся неподалеку от острова.
Продолжая тягостную беседу, настоятель машинально взглянул в окно.
Он в который раз увидел военно-морские плавсредства, дремавшие на рейде, и мысленно воззвал к Господу с просьбой оградить его монастырь от всякого лиха. Он угадывал, что грядущее сулит монастырю серьезные испытания, настолько серьезные, что теперь оставалось уповать лишь на Господа...
...Улыбаясь в бородку, брат Артемий смотрел, как высаживаются долгожданные мастера.
– Однако удивительные нынче пошли мастера, – пробормотал стоявший рядом брат Зосима. – Не припомню, чтобы кто-то из их братии прибывал по воздуху. Это, видно, какие-то особо ценные специалисты.
Мысленно согласившись с этим, осведомленный Артемий ответил ему:
– Так ведь водное сообщение ограничили. В связи с работами...
– Но иностранцы-то едут.
– По особому повышенному тарифу. Они платят втридорога.
– Неужто для реставраторов нельзя было сделать исключение?
Артемий пожал плечами:
– Думаю, можно. Да везде бюрократия, брат. Реставраторы сейчас нарасхват – сколько их выпускают? Немало, и никто не сидит без работы. Упустим время – они уйдут на другой объект. Вот и подсуетились.
Зосима, полный сомнений, умолк. Повышенные тарифы, на его взгляд, безнадежно съедались арендой вертолета.
«Сирены» по-военному выстроились перед встречающими, и Посейдон оглянулся на свою группу, сделав яростные глаза. Еще бы вытянулись во фрунт, деятели искусства! Что за недоумки...
Реставраторы спохватились и нарушили строй, стараясь выглядеть художественными разгильдяями. Вольность в манерах, свойственная людям искусства, давалась им не особенно хорошо.
Артемий шагнул вперед:
– С прибытием, благослови вас Господь.
Он быстро перекрестился и ненадолго склонил голову.
Каретников чуть замешкался, не зная, можно ли приветствовать духовное лицо рукопожатием. Решил, что художнику можно все, и протянул ладонь. Артемий пожал ее, и то же сделал Зосима.
– Мир вам, спаси вас Христос, – Артемий перекрестил группу.
Зосима сопел и перетаптывался на месте.
Похоже было, что новый инок делал что-то не так и несколько нарушал каноны, но ничего вопиющего в его поведении не усматривалось. Только сердце Зосимы все равно наполнялось тревогой.
– Прошу проследовать в гостиницу – Артемий чуть посторонился и сделал приглашающий жест.
– Спасибо, – отозвался Посейдон и кивнул остальным.
Группа снялась с места и сколь можно непринужденно зашагала за монахами. Артемий чуть отстал, пропуская Зосиму вперед, и дождался, когда командир «Сирен» поравняется с ним.
– Красивые здесь места, – громко сказал Посейдон.
– Божьей милостью, – кивнул инок. И вполголоса добавил: – Этажом ниже.
Тот ничего не ответил, все шло по плану. «Сирены» должны были поселиться этажом ниже немцев, чтобы приобрести дополнительное преимущество благодаря возможности отслеживать их перемещения.
– Хотелось бы сразу ознакомиться с фронтом работ...
– Зосима, – Артемий дернул бородкой, указывая на шедшего впереди монаха, – проведет вам небольшую экскурсию.
Экскурсия была необходима, так как «Сирены» слабо представляли себе специфику реставрационных работ и сам материал, над которым им предстояло трудиться. Они должны были составить хотя бы общее приблизительное впечатление о предмете своей гипотетической деятельности.
– Двое, – сказал Каретников.
Он имел в виду, что в его группе есть два человека со специально натренированными памятными навыками, способные усваивать и с первой подачи запоминать огромные объемы информации. В дальнейшем предполагалось, что в случае непредусмотренных бесед именно они будут якобы легко и свободно оперировать специальными сведениями. Без знания профессиональных деталей легенда «Сирен» грозила лопнуть при малейшем испытании.
