спальне...
- Как хорошо, что вы проснулись! - доброжелательно улыбнулся мне брейд. - Я
вам настойку принёс. Хозяин приказал вас не будить, а как только встанете -
напоить. Я Руфус, а вы Лоран. Правильно? Как там мои сорванцы?
Тут я поняла, что общаюсь с отцом Гасса и Джудаса и несмело ему улыбнулась,
почувствовав себя немного свободнее.
- Да, что ж это я, - спохватился брейд, - давайте пейте настойку, а я принесу вам
бумагу. Напишете, если что-нибудь нужно. Вашу одежду доставили. Лорд Хэйдес
вернётся к ужину. Если желаете, можете осмотреть дом и подождать его, где вам
будет удобно.
Настойка оказалась густой и вяжущей и я тут же вспомнила, что меня уже ей
поили сквозь сон. Тут же в памяти всплыли расплывчатые обрывки разговоров.
Мне было тяжело определить, было ли это наяву или является плодом моего
воображения.
Руфус тактично оставил меня, давая возможность переодеться, а я подошла к
своей одежде, но так и замерла, хмурясь и напрягая память. Потёрла лоб, стараясь
прояснить голову.
'Масур, хитрый лис!' - вспомнила я восклицание Тени и всплыл разговор с
неизвестным. Рука непроизвольно легла на горло. Неужели я больше не смогу
говорить?!
Взяв все свои вещи, я побрела в ванную комнату переодеваться. Мысли
разбегались и я не знала, что и думать. На какой-то миг испытала острое чувство
жалости к себе, но тут же мысленно обругала себя за слабость. Это не самое
страшное в жизни. Зато я свободна от Тёмного! Одно это искупало многое. К тому
же я уже привыкла обходиться без голоса.
Подбадривая себя подобным образом, я одевалась. Когда закончила, бросила на
себя взгляд в зеркало и некоторое время не могла понять, что не так. Не сразу
сообразила, что Гасс не прислал материю, чтобы утянуть грудь, и она
предательским образом оттопыривала жилет. Я же настолько ушла в свои мысли,
что забыла об этой детали туалета. Натянула сюртук, чтобы хоть немного скрыть
свои формы. Надеюсь, на ужин гостей не предвидится? Помнится, Тень говорил,
что вернёт меня в академию только утром.
Вспомнив, с КЕМ он говорил, я мысленно схватилась за голову. То-то голос
показался мне смутно знакомым, вот только с его обладателем я и под страхом
смерти не стала бы встречаться. Отец Харна меня не жалует.
Моё исчезновение из академии ожидаемо наделало шума. Понимала, что Харн
волнуется, только я решила не переживать по этому поводу, всё равно уже ничего
не сделаешь, и воспользоваться неожиданно свалившимся на меня выходным днём.
Поэтому, когда вернулся Руфус с бумагой, я решила подождать хозяина дома в
библиотеке и выпить там чая с пирогом.
Взяв с подноса ещё тёплую булочку и вонзив в сдобу зубы, пошла вдоль
стеллажей, которые тянулись до самого потолка. Руфус предупредил, что на книгах
охранные заклинания и выносить их из библиотеки нельзя. Принёс мне перекусить
и не стал мозолить глаза, оставив одну. Я не искала здесь что-то конкретное, просто
осматривалась, жуя булочку. Было удивительно оказаться в гостях у Тени. Казалось,
дом несёт отпечаток своего хозяина: внушительный, таинственный в вечерних
сумерках.
Подошла к массивному креслу, стоящему у окна и провела рукой по спинке,
представляя, как в нём сидит лорд Хэйдес и что-то читает. Моё внимание привлёк
стол, на котором лежали книги, и движимая любопытством я подошла посмотреть,
какая литература интересует хозяина дома . Каково же было моё удивление, когда
открыв на месте закладки книгу, обнаружила, что речь идёт о клане Золотых сирен.
Заинтересованная, я села за стол и придвинула к себе тяжёлый том.
Лишь сгустившиеся тени заставили меня отвлечься от чтения и зажечь свечи. Я
встала, разминая тело, и подошла к низкому столику, где стоял остывший чайник, о
котором я совершенно забыла. Налив себе чай, я взяла чашку и задумалась о
записках магистра Варгауса. Он собрал свидетельства участников военных
действий.
Меня поразил один факт - оказывается, королева была беременна, когда
заручившись помощью союзников, кланы восстали. Они специально
воспользовались моментом, когда она была на последнем месяце и не могла
принимать участия в сражениях. Ребёнок родился преждевременно и мёртвым.
Наверное, это и к лучшему, так как восставшие не жалели никого из золотых,
