“...Пэрл”, медленно скользя, приблизился к подземной стоянке базы, построенной специально для гражданских приезжих. Вслед за ним приземлились и остальные корабли несчастного сиротского эскадрона. Команды всех шести кораблей покидали свои корабли медленно, неохотно, будто этот выход означал для них окончательное и бесповоротное расставание с прошлым, с тем миром, в котором они жили.
Первой прибыла и первой вышла команда Доминго. На стоянке их встречала группа людей, работающих на базе и знающих Доминго и его товарищей. Они уже получили радиосообщение о горестной беде, постигшей Шубру и все хотели выразить свое сочувствие, помочь в беде.
Во главе приветствующих стоял командир базы – высокий человек с уставшим лицом по имени Геннадаус. Полли уже встречалась с ним однажды много лет назад. Она знала, что когда-то, в прошлом, он воевал с берсеркерами на стороне Доминго. Поведение командира базы подтвердило, что он и Доминго были старыми, добрыми друзьями.
Геннадиус направился к нему с протянутыми руками и с односложным вопросом:
– Найлс! Меймио?
Доминго посмотрел на высокого человека, стоящего перед ним:
– Она мертва,– сказал он. Голос был бесстрастным, будто говорил он об едва знакомом человеке.
Командир базы вздрогнул. Полли решила про себя, что при первой же возможности обратится к этому человеку за советом, как вывести Доминго из этого состояния.
Геннадиус спросил его:
– Как ты себя чувствуешь? Тебе надо отдохнуть. Тебя должен осмотреть врач.
Доминго махнул рукой, в знак приветствия, и сказал:
– Можете осмотреть моих людей, если они этого захотят. Лично я – в форме. Я пойду в твой рабочий зал и изучу космическую карту.
Когда один из врачей базы попытался проявить твердость и осмотреть его, Доминго грубо отвел его руку, сказав:
– Мне надо сначала посмотреть карту. Геннадиус вежливо вывел доктора, затем пригласил своего старого друга Доминго в рабочий зал. Полли и еще несколько человек последовали за ним. Другие колонисты от обрушившейся на них беды, от перелета уселись там, где стояли – врач осматривал их.
Рабочий зал находился этажом выше, над пристанью и являл собой овальное, прекрасно освещенное помещение. Зал был достаточно большой и мог вмещать одновременно сорок-пятьдесят человек. В центре возвышался компьютер, размером с небольшую комнату, на экране которого воспроизводились данные о заселенных участках Милкпейла. Рядом с ним находился цветовой ключ для расшифровки изображения. Изучив его несколько минут, Полли поняла, что это была именно та карта, о которой говорил Доминго.
На ней были нанесены участки Милкпейла, которые совсем недавно подвергались атаке берсеркеров, а также те, которые предположительно находились в зоне повышенного риска. Далее на экране было занесено место нахождения военных кораблей, имеющихся в распоряжении Геннадиуса. Таких мест было всего около двадцати, и в зоны риска уже были отправлены дополнительные корабли, чтобы помочь в отражении возможной вражеской атаки.
На одном из секторов экрана просматривалась пристань для приезжих. Полли увидела, как один за одним прибыли сюда еще три или четыре самолета. Кто-то из стоящих рядом сказал, что прилетели жители Лайоунинг. Вернувшись домой уже после состоявшегося нападения и увидев, что их мир полностью разрушен, они подобно шубрианцам, приехали на базу зализывать раны.
Доминго протянул Геннадиусу запись, которая неопровержимо доказывала, что атакующим был “Синяя смерть” и спросил, каковы планы действий командира базы для поиска и уничтожения берсеркера, погубившего Шубру.
– Мне надо вначале просмотреть запись,– сказал Геннадиус устало.– Здесь, действительно, может быть полезная информация, даже если она и покажется на первый взгляд незначительной, сделаем анализ.
– Плевать мне на твой анализ,– грубо выпалил Доминго. Никогда прежде за все месяцы знакомства с капитаном Полли не видела его таким несдержанным. Это огорчало ее, хотя она и понимала его.
– Я все-таки хочу знать, как ты собираешься поступать с “Левиафаном”? – не унимался Доминго.
– Я собираюсь выполнять свой долг,– уверенно сказал командир, сложив руки на груди.– Я должен обеспечить безопасность живущих на туманности... Я понимаю тебя, Доминго, и сочувствую...
