Поэтому он попросил пойти с ним Блу Сарджент, когда, наконец, собрался сделать то, о чём его просил Энергетический пузырь несколько недель назад. Он не рассказал ей, опасаясь, что тогда может ничего не выйти, но он подумал, что, если захватит её с собой, тогда Энергетический пузырь, возможно, поможет им найти Мору.
И вот он ждал, сидя в машине на захудалой заправке за пределами Генриетты, и не мог разобрать, то ли пульс стучит в его ладонях, то ли энергетическая линия.
— Понимаю, что ты имеешь в виду, — сказал Ноа с заднего сидения. Он висел на пассажирском подголовнике, словно свитер с телом, всё ещё оставшимся в нём. Адам уже почти и забыл, что Ноа был здесь, потому что того не приглашали. Не потому что он был нежеланным, а потому что был мёртв, а мёртвые не могут показываться, когда им вздумается.
— Ты сейчас ответил на мои мысли?
— Не думаю.
Адам не мог вспомнить, произносил ли он что-то вслух, но ему казалось, что нет.
Машина закачалась, когда фермерский грузовик промчался по трассе. Всё здесь казалось потрёпанным. Заправка, похоже, старалась выжить не одно десятилетие с этими оловянными знаками в окне и курами на продажу за ним. Ферма через дорогу была пустынна, но очаровательна, как пожелтевшая газета.
Он мысленно проигрывал шантаж Гринмантла. Всё должно быть железобетонным. Он не рассказал об этом Гэнси, он не рассказал об этом Блу. Он убедил в нём Ронана и посвятил Серого Человека, но в конце, если Гринмантл узнает, то ответственность ляжет на него.
— Думаю, всё готово, — заметил Ноа.
— Перестань. Прекрати. От этого в дрожь бросает.
Он бросил взгляд на Ноа в зеркало заднего вида и пожалел об этом; отражение мёртвого мальчика стало куда более пугающим. Куда менее живым.
Ноа знал об этом; он отклонился, чтобы не попадаться в поле зрения зеркала.
Снаружи машины раздался голос Блу.
— Как бы вы себя чувствовали, если бы я уменьшила вас до размера ваших ног?
Адам с Ноа отклонились, чтобы выглянуть в заднее окно.
Вновь послышался голос Блу.
— Нет, нет. Как насчет того, чтобы посмотреть на это с моей стороны? Как насчет того, чтобы не уменьшать меня до продукта массового спроса, а потом, когда я вас попрошу этого не делать, вы не станете утверждать, что это комплимент, и я должна этому радоваться?
Ноа сложил губы в форме «оооо».
— Ага, — согласился Адам, выбираясь наружу.
Блу стояла в нескольких футах поодаль. Она была одета в большую квадратную футболку, бирюзовые шорты, военные ботинки и носки, которые доставали ей до колен. Видны были только четыре дюйма обнаженной кожи, но это были поистине милые четыре дюйма.
Старик в молодежной кепке сказал:
— Барышня, когда-нибудь вы вспомните дни, когда люди говорили вам комплименты по поводу ваших ног, и это будут приятные воспоминания.
Адам приготовился к взрыву.
Это были гвозди и динамит.
— Приятные... воспоминания? О, как бы мне хотелось быть такой же невежественной, как и вы! Какое счастье! Есть девушки, которые убивают себя из-за того, каким некрасивым получилось их тело на фото, а вы...
— Какие-то проблемы? — вмешался Адам.
Мужчина, казалось, вздохнул с облегчением. Люди всегда были рады видеть опрятного, сдержанного Адама, почтительный южный голос разума.
— Твоя девушка довольно взрывоопасна.
Адам уставился на мужчину. Блу уставилась на Адама.
Он хотел сказать ей, что оно того не стоит, что он рос с такими людьми и знал, жизнь их ничему не учит, но тогда бы она бросила термос в голову Адама и скорее всего съездила бы мужчине по губам. Было удивительно, что они не ладили с Ронаном лучше, потому что были представителями разных классов одинаково невозможных вещей.
— Сэр, — начал Адам... брови Блу приподнялись... — Мне кажется, ваша мама так и не научила вас общаться с женщинами.
Старик покачал головой, будто жалея Адама.
Адам добавил:
— И она не моя девушка.
Блу сверкнула на него взглядом одобрения, а потом она забралась в машину и с резким ударом, который понравился бы Ронану, захлопнула дверь.
— Послушай, мальчик, — заговорил старик.
Адам прервал его:
