— В общем-то да.
— Как вы сами квалифицируете ваши услуги?
— Насколько я знаю, я лучший детектив страхового бизнеса. Не только в этой фирме, а похоже, во всей стране. Если и существуют детективы получше, то я, признаться, их не встречал. Я, как ни крути, лучший…
— И самый неразборчивый в средствах…
— Лицензии меня пока что не лишал никто.
— Гонорар десять тысяч. Остальное — девяносто тысяч — подлежит возврату.
— Двадцать, — возразил я.
— Пятнадцать, Харви, и ни цента больше. — Восемьдесят пять тысяч долларов подлежат возврату.
— Без бумаг. На моё честное слово!
— Ладно. Вы, безусловно, один из самых наглых сукиных сынов, Харви Крим, каких мне только доводилось встречать в этой жизни. Но мне кажется, вам можно верить на слово.
— Большое спасибо, мистер Смедли.
— Как вам выдать деньги?
— Двумя подтверждёнными чеками. Пятнадцать тысяч — как доход. Остальные — деньги в обороте.
Смедли включил селекторную связь на своём до блеска отполированном старомодном письменном столе и распорядился выписать чеки. Затем откинулся на спинку кресла, сложил кончики пальцев рук воедино, изучающе оглядел меня и наконец спросил:
— Харви, насколько подробно посвятил вас в суть дела Алекс Хантер? Кстати, отныне и впредь я буду называть вас Харви. Мне кажется ситуация того требует. Вы со мной не согласны?
— Да, да, конечно. Хантер рассказал мне о Брендоне и его дочери.
— Он не сообщил вам, сколько вносит за страховку Брендон.
— Пару сотен тысяч долларов.
— Ерунда! — фыркнул Смедли. — Гораздо больше! Не важно, сколько именно, но этого достаточно, чтобы заставить нас удвоить страховую сумму полиса на девицу, если он этого требует. Я не собираюсь вам читать лекцию о том, что такое деньги, потому как вы и без меня неплохо в этом разбираетесь, но поверьте, для Брендона существует один Бог — Доллар. Все прочие давным давно умерли.
— Сколько же стоит сам Брендон?
— Дьявол его знает, Харви. Впрочем, пожалуй, дьявол и правда знает. Такие люди, как он, не оцениваются по старым меркам. Вопрос в том, сколько денег он может пустить в ход, если того потребуют обстоятельства. Вот в чём вопрос. Может, миллиард, может, половину миллиарда, но он большой человек, Харви, очень даже большой.
— Я ослеплён и поражён.
— Очень мило с вашей стороны. А теперь слушайте меня внимательно. — Смедли перегнулся ко мне через свой стол красного дерева, значительно постукивая по его отполированной поверхности ухоженным указательным пальцем:
— Я не Алекс Хантер, Харви. Учтите это. И дело вам придётся иметь не с болванами полицейскими, а со мной. С Гомером Смедли, который родился пятьдесят лет назад в Акроне, штат Огайо, и сегодня является вице-президентом третьей по величине страховой компании в мире. Я кое-что знаю про вас и потому будет только справедливо, если и вы кое-что узнаете обо мне. Вы лихо провернули дело Сарбина, и я не сомневаюсь в ваших умственных способностях. Это, конечно, не тот интеллект, который годится на что-нибудь, кроме этого конкретного рода деятельности, но я тем не менее всё равно уважаю его, потому что интеллект в наши дни — в любом виде — на дороге не валяется. Через несколько минут я вручу вам два чека — два настолько невообразимых чека, что от них будет долго болеть голова у нашего главного бухгалтера, и тем не менее вы их от меня получите. Взамен мне требуется одно — Синтия Брендон. Она нужна мне целой и невредимой. Если вы мне её не достанете, то пеняйте на себя.
— А если она уже на том свете?
— Об этом вам следовало думать раньше, Харви.
— Как понять фразу «пеняйте на себя»?
— А вы немножко дайте волю вашему воображению. Скажу вам одно: если вы провалите дело, то пожалеете, что родились на этот свет. Я довольно влиятельный человек и уж куда опаснее, чем этот ваш Алекс Хантер.
— Я это вижу, — весело отозвался я, хотя никакого веселья, честно говоря, не испытывал.
— Вы можете сказать пас, Харви. Отказаться от поручения. В таком случае будете уволены, что в общем-то не такая уж болезненная процедура. Вы просто выйдете через эту дверь и всё.
— Нет, нет, мистер Смедли, — быстро отозвался я. — Пятнадцать тысяч — хорошие деньги, и за эту сумму я готов на многое. Я готов даже вызвать ваш гнев. Поэтому я займусь делом Синтии Брендон.
