Таков процесс сосредоточенного размышления, нацеленного на получение интеллектуального знания или психологического переживания субъекта; но есть и более эффективный метод, который заключается в сосредоточении всего ума исключительно на сущности идеи с намерением постичь саму суть того, что скрывается за ней. В ходе этого процесса мышление затихает и превращается во всепоглощающее или экстатическое созерцание объекта или, при слиянии с ним, становится внутренним самадхи. Если мы следуем этому процессу, то состояние, в которое мы поднимаемся, впоследствии должно быть низведено вниз, чтобы охватить низшее существование и наполнить своим светом, мощью и блаженством наше обычное сознание. Иначе мы будем обладать им, как многие, поднимаясь на более высокие планы или погружаясь во внутреннее самадхи, но утрачивать его после пробуждения или возвращения назад и осознания мира; такое сомнительное достижение, конечно же, не может быть целью интегральной Йоги.
Используя третий метод, нам не нужно вначале напряженно и сосредоточенно размышлять об одном объекте или же усиленно созерцать его мысленным взором. Сначала мы должны полностью успокоить ум. Это можно сделать различными способами; один заключается в том, что мы полностью отстраняемся от процесса мышления, не участвуем в нем, а просто наблюдаем за происходящим в уме, пока он, лишенный поддержки, не устанет от своих скачков и метаний и не затихнет сам собой, погружаясь во все более глубокий, а затем и абсолютный покой. Другой способ заключается в отвержении всех мысленных внушений, в отбрасывании их всякий раз, как только они приходят, и в настойчивом сохранении внутреннего покоя, который на самом деле всегда присутствует позади беспокойств и безудержной активности ума. Когда этот скрытый покой обнаружен, во всем существе устанавливается величайшее умиротворение и обычно вместе с этим мы начинаем отчетливо ощущать присутствие всепроникающего безмолвного Брахмана, на фоне которого все остальное поначалу кажется лишь пустыми формами и миражем. На фундаменте этого покоя мы можем построить всё остальное, опираясь уже не на обычное знание внешних феноменов, а на знание и непосредственное переживание более глубокой истины божественного проявления.
Обычно после достижения этого состояния необходимость в напряженном сосредоточении отпадает. Ему на смену приходит свободное сосредоточение воли,[14] использующей мысль для побуждения к изменению и просветления низших частей. С этих пор эта Воля будет неуклонно действовать в направлении того, чтобы физическое существо, витальное существование, сердце и ум превратились в те формы Божественного, которые были явлены в тишине безмолвного Брахмана. Эти части будут вынуждены быстрее или медленнее (в зависимости от предшествующей подготовки), оказывая большее или меньшее сопротивление, подчиниться закону воли и ее ментальным внушениям. В результате этого знание Божественного охватит все наше сознание на всех его планах и образ Божественного проявится в нашем человеческом существовании, как проявляли его в себе когда-то древние ведические садхаки. Для интегральной Йоги этот метод подходит более всего, так как позволяет оказывать на природу непосредственное и мощное воздействие.
Если подчинение контролю всех частей нашего существа посредством очищения и сосредоточения можно назвать правой рукой тела йоги, то отречение – его левая рука. Благодаря дисциплине или позитивным методам мы утверждаем в себе истину вещей, истину существования, истину знания, истину любви, истину трудов и заменяем ею ложь, заполонившую и исказившую нашу природу; с помощью отречения мы избавляемся от лжи во всех ее проявлениях, вырываем ее с корнем и отбрасываем, чтобы она своим упорным сопротивлением и постоянным возвращением не препятствовала счастливому и гармоничному расцвету нашей божественной жизни. Отречение – это необходимый инструмент на нашем пути к совершенству.
Как далеко должно идти это отречение? каким будет его характер? как мы будем применять его? Существует древняя традиция, издавна одобряемая великими религиозными учениями и людьми, обладающими глубоким духовным опытом, согласно которой отречение должно быть не только средством, дисциплинирующим всю нашу природу, но и окончательной целью, что оно фактически должно сводиться к отказу от самой жизни и мирского существования. Возникновению и формированию этой чистой, возвышенной и величественной традиции способствовали многие причины. Первая и наиболее фундаментальная заключается в жестком противопоставлении несовершенной и порочной мирской жизни, каковой она является на нынешней стадии человеческой эволюции, и духовного бытия; это противопоставление привело к полному отвержению мирского существования, как лжи, как безумия души, как тревожного и мрачного сна или, в лучшем случае, как сомнительного, обманчивого и скорее бесполезного дара, или же на него стали смотреть как на царство кесаря, дьявола и плоти, а потому лишь как на место подготовки и испытаний для души, ведомой и влекомой Божественным, или, в лучшем случае, как на игру Всесущего, игру, не имеющую конкретной цели, от которой Он в конце концов устает и отворачивается. Вторая причина заключается в стремлении души к личному спасению, желании убежать в некие далекие или запредельные миры безмятежного покоя и блаженства, не тревожимые трудами и борьбой этого мира, или же в ее нежелании вернуться из восторженных божественных объятий к работе и служению здесь на земле. Однако существуют и другие, менее серьезные причины, неразрывно связанные с духовным опытом, – здесь и ясное понимание и практическое подтверждение того, как неимоверно трудно (и мы готовы преувеличить эту трудность и превратить ее в невозможность) совместить активную и деятельную жизнь с жизнью погруженного в духовный покой и достигшего реализации мудреца; здесь и радость, которую доставляет уму сам акт и состояние отречения – как доставляет ему, на самом деле, радость всё, чего он достиг или чему научился, – а также чувство покоя и освобождения, обретенное благодаря бесстрастному отношению к миру и объектам человеческих желаний. Причины низшего порядка заключаются в слабости и нежелании вступать в борьбу, в отвращении к миру и разочарованности души, отказывающейся принять на себя бремя великого космического труда, в эгоизме, позволяющем не думать о тех, кто остался позади, и заботиться лишь о том, чтобы освободиться от цепей, приковывающих нас к вечно вращающемуся ужасному колесу рождений и смертей, в безразличном отношении к стонам страдающего человечества.
