- Хоть на мне б, что ли, женился... Уж я б тебе показала, какая она есть любовь...
- А ты сначала полюби. - Митька старался втиснуть ладонь под ее руку, но только обжигал пальцы: Олимпиада так поджимала локоть, что под упругую руку, по соседству с теплыми грудями, мизинца нельзя было просунуть.
- Не тронь... Вот когда женишься, тогда уж я тебя пощекочу, говорила она, отодвигаясь. - Ходишь каждый день, а толку от тебя, как от тощего кролика. Хоть бы мяса принес, я бы тебя такими пельменями накормила! Эх ты, кавалер... Приноси, пировать будем!..
Митька тащил из дому баранью ногу. Олимпиада стряпала вкусные пельмени и беляши, кормила Митьку досыта и тотчас же выпроваживала. Иногда шалила, как с котенком, но дальше этого не шло.
- Ну, дай хоть на печи поспать до утречка, - хитрил Митька.
Но вдовушка была неумолима.
- А что люди скажут? Нет, Митенька, без венца не будет хорошего конца, - осторожно подталкивая гостя в сени и прижимаясь горячей щекой к его щеке, отвечала вдовушка.
Митька выходил на улицу, тер снегом пылающее лицо и шел домой как в тумане.
"А почему на самом деле не жениться? - думал Митька. - Высокая, красивая, пройдет мимо с перевалочкой... С такой женой на люди показаться - завидки всех возьмут. Одна коса, почти до самого пояса, чего стоит..." Но вся беда в том, что вдова была малость постарше его. Однажды уже он попробовал заикнуться об Олимпиаде матери. Такой ералаш поднялся в доме! Да еще пригрозила мать, что пойдет к атаману. А брат Ивашка целый месяц проходу не давал. Посмеивался с издевочкой. Мать на Маринку Лигостаеву метит. Соседи... Маринка озорница и насмешница. Наденет брата Гаврюшки шаровары с лампасами и скачет на коне как бешеная... На скачках первый приз взяла, всех казаков перещеголяла. С такой женой тоже намаешься. Взглянет своими черными глазищами, да еще нарочно певучим голоском спросит:
- Митя, а Мить, скажи, какие бывают перепелиные яички, пестренькие, как твое личико?
А сама стоит за плетнем, щурится и хворостинку пунцовыми губами покусывает. А глаза так блестят, словно в них две капли чистого дегтя плеснули.
Конопатины на лице просто сводили Митьку с ума. Весной дружно выползают и рассыпаются целыми семьями, в особенности на носу. Такая срамота, хоть на улицу не показывайся. Попробовал сводить. Агашка Япишкина - шинкарка - научила мазать щеки свежей барсучьей печенкой. Не помогло. Умывался парным молоком, тер лицо свиной кожей, весь ободрался щетиной. Зимой как будто конопатин стало поменьше, а сегодня нечаянно взглянул на очищенный землей блестящий как зеркало лемех и отвернулся... Самому противно стало. Вспомнив еще о своих рыжих растрепанных кудрях, Митька вздохнул, повернулся и лег вниз лицом, он уже окончательно решил, что лучшей жены, чем Липка Лучевникова, ему не сыскать. Пусть гневается мать, а он все равно женится после пахоты.
- Пахать скоро прикончим? - спросил Митька брата.
- А что, небось надоело? - в свою очередь спросил Иван, с наслаждением выпуская изо рта табачный дым.
- А какой интерес семена в сухую землю бросать? Весна проходит, а дожди где? - проговорил Митька.
- Да, интересу мало, - согласился Иван. - Может, еще даст бог дождика...
- Нынче, наверное, молебствие будет, - деловито заметил Митька. Хорошо можно помолебствовать... - сладко потягиваясь, добавил он, и этой фразой вывел старшего брата из терпения.
- Чем хорошо-то? - спросил Иван.
- А веселья много. Я тот год дудку вырезал... Наберу полон рот воды и девкам за пазуху. Смехота!
- Какой же ты, братец, дурак! - рассердился Иван. - Люди всем народом идут богу молиться, а вам интерес девок в речку швырять. - И, сердито сплюнув, добавил: - Пора балбеса женить, а у него свистульки на уме.
- Вот возьму и женюсь, - буркнул Митька.
- Приспичило? - Неожиданное желание меньшого брата как-то сразу развеселило Ивана.
- Отпашемся - и женюсь, - упрямо повторил Митька.
- Невесту-то выбрал? - Вообразив Митьку женатым, Иван улыбнулся.
- За ефтим дело не станет, - самодовольно ответил Митька, не переставая думать о полногрудой вдовушке.
