Добежав до школы, я отыскала кабинет медсестры и увидела там иссиня-бледного Кирюшку, лежащего на топчане, накрытом оранжевой клеенкой.
– Котик, что с тобой! – кинулась я к нему.
Кирюшка не отвечал, я потрогала его лоб. Кожа оказалась липкой и холодной.
– Что же «Скорая» до сих пор не едет? – вырвалось у меня.
– А я ее не вызывала, – ляпнула толстая тетка в белом халате, восседавшая за письменном столом, – ясное дело, отравился. Забирайте домой!
От возмущения я вначале поперхнулась, но потом налетела на меланхоличную медсестру:
– Вы с ума сошли! Ребенку плохо, а никто не позвонил доктору!
– Я сама медик и прекрасно понимаю, в чем дело! – бросилась в атаку толстуха. – Кормите детей марсами да сникерсами, даете с собой бутерброды, вот и результат! Тошнило его, прямо страсть как, теперь вот лежит.
Дрожащими руками я вытащила телефон.
– У нас в столовой исключительно диетические продукты, – злилась фельдшерица, – севодни сосиськи с гречей давали и кофе, растворимый, отечественный, первый сорт, со сгущенкой. Чем там травануться можно? А? Нет, все родители, наложуть колбасы всякой…
Вызвав в школу медиков, я попыталась напоить Кирюшку водой из бутылки, не достигла успеха, перепугалась еще больше и услышала новую порцию упреков от медсестры:
– Во! Французская бурда! Купили хрен знает что в пластике. Свое надо брать, боржоми!
– Боржоми не наше! – рявкнула я.
– А чье же?
– Источник принадлежит Грузии.
– Вона, умная какая, – завела было бабища, но тут наконец появились две суровые женщины с железным чемоданом.
Остаток дня я провела с Кирюшкой и прочими домочадцами в больнице. Узнав, что мать больного мальчика их коллега – оперирующий хирург, медики стали приветливее, более того, они без всяких споров перевели Кирюшу в клинику к Катюше, где его сразу окружили пристальным вниманием и заботой.
Около полуночи Катя прогнала нас домой.
– Нечего тут всем толкаться, – сурово сказала она, – ступайте спать.
Мы с Сережкой и Юлечкой возвратились домой, попили чаю и уставились друг на друга.
– Ну и ну, – покачала головой Юля, – вчера Ада, сегодня Кирюха.
– Чем же он траванулся? – спросил Сережка.
Я пожала плечами:
– Наверное, сосисками, которые давали в школе. Сам знаешь, какую еду детям привозят.
– Кирюха не ходит в столовую, – напомнила мне Юля.
– Верно. Но сегодня утром я проспала и не положила ему завтрак. Небось он проголодался и пошел в буфет.
– Все по кроватям, – велел Сережка, – ноги подкашиваются.
Я заглянула в свою спальню, с удовлетворением отметила, что привезенная из клиники Ада выглядит намного бодрее, чем вчера, и пошла разбирать Кирюшкин рюкзак.
Внезапно ожил телефон. Я посмотрела на часы и испугалась. Уже поздно, в такое время могут сообщить лишь о несчастье. Руки схватили трубку.
– Алло.
– Позовите Кирюшу, – послышался голосок.
Я перевела дух. Слава богу, ничего страшного не случилось, мальчик мирно спит в своей палате. Ну и глупости лезут в мою голову. Просто это одна из одноклассниц Кирилла, плохо воспитанная девица. Небось сидит до утра в Интернете, вот и решила поговорить с ним, невзирая на время.
– Кирилл не может подойти.
– А что случилось? – с тревогой спросила девочка. – Он заболел, да? Давно звоню, но у вас никто трубку не берет.
Я улыбнулась. Похоже, Кирюша просто нравится этой однокласснице, вот и волнуется.
– Он в больнице.
– Ой!
Я поспешила успокоить девочку:
– Сейчас уже все в порядке.
– А было плохо?
– Ну, достаточно, он сильно отравился.
– Чем?
– Какой-то едой, скорей всего сосисками из вашей столовой в школе.
– И ему было совсем плохо? Он мог умереть?
– В это время Кирюша спокойно спит, правда, он пока в палате реанимации, под капельницей, но угрозы для жизни уже нет. Он скоро поправится, не расстраивайся.
Ту-ту-ту… – понеслось из трубки. Ошарашенная одноклассница отсоединилась, или наш разговор прервался сам собой. Я подождала пару секунд, поняла, что девочка не собирается перезванивать, и занялась рюкзаком Кирюши.
Вытряхнутые учебники и тетради я сложила на столе, пенал сунула в ящик, дневник на всякий случай раскрывать не стала, хватит на сегодня стрессов. Последнее, куда я заглянула, было внешнее отделение, застегнутое на «молнию». Внутри оказался прозрачный пакет с остатками еды. Недоеденная пачка печенья, огрызки булочки и полный пакет сока. Я повертела в руках упаковку с тем, что без зазрения совести изготовители назвали натуральным персиковым нектаром. Значит, Кирюша на большой перемене сгонял в ларек и купил себе перекус. Колбасу, сосиски или шаурму он есть не станет, мы с Катей многократно повторяем детям: «Если хотите чего-то мясного, никогда не приобретайте это в вагончике на улице. Скорей всего там вам всучат просроченный товар».
