Анита Фанк дернулась, как будто ей со всего размаха залепили пощечину, но увернуться от накладываемого темпларом заклинания было невозможно. Вернее, способ был — но входил он в арсенал запретной магии, и воспользуйся ведьма им, тем самым она тут же подтвердила бы все выдвинутые против нее обвинения.
Конечно, не всегда в суде присутствует темплар, не всегда сияет в сумраке зеленое кольцо Истины. В иное время инквизитор, не терзаясь сомнениями, приказал бы прибегнуть и к пыткам — но сейчас в этом не было нужды. Видать, потому и не били ведьму — послал инквизитор весточку впереди кортежа, что едет с ним темплар.
— Снова задаю вопрос тебе, Анита Фанк… — Инквизитор сделал многозначительную паузу. — Виновна ли ты в вызывании града, что побил всходы на полях селян, чьи имена названы были присутствующим здесь Адеком Бьяргом?
Шенк чуть заметно усмехнулся — да уж, старик неплохо знает свое дело. Обвиняемому, что скован Знаком Истины, задавать можно только такие вопросы, четкие и точные. Еще правильнее было бы упоминать каждое поле в отдельности — но это на тот случай, если сейчас ведьма ответит, что не виновна. Как бы ни жаждал человек солгать, Знак Истины этого не позволит, — но вот то, какие слова произнести, это вполне во власти человека. Если, к примеру, десяток побитых градом полей на ее совести, а одно-два — во власти небесной, то сумеет ведьма ответить, что не виновна.
Но, видимо, не посылал Свет града на поля окрестные, поскольку ведьма медленно, неохотно выдавила из себя:
— Виновна.
— Виновна ли ты хотя бы в однократном наведении порчи на скот?
— Не виновна, инквизитор.
— Запиши, что обвинение в наведении порчи на скот снимается, — спокойно бросил писцу Барт, ни капли не огорчившись от того, что одно из обвинений рассыпалось в прах, затем снова повернулся к Аните: — Виновна ли ты хотя бы в однократном наведении порчи на человека?
Ух, как не хотелось ведьме отвечать на этот вопрос. В какой-то момент Шенку даже показалось, что сейчас ведьма сумеет разорвать силу Знака, сумеет ответить так, как отчаянно жаждет ее душа. Но зеленое кольцо устояло.
— Виновна.
Снова заскользило по пергаменту перо.
— Виновна ли ты…
Вопросов было задано немало. Несколько раз ведьма отрицала свою причастность к использованию запретной магии, что было неудивительно — в обвинение явно напихали все подряд, все, что сумели придумать. А в конце допроса, когда зеленое сияние Знака уже практически погасло, ей даже удалось, по меньшей мере один раз, солгать. Правда, это далось ей с таким трудом, что у всех присутствующих лживость ответа не вызвала ни малейшего сомнения. Но Барт лишь кивнул писцу — отметь, мол. Доказательств вины хватало и без того.
Магическое сияние уже совсем погасло, и женщина поникла на своем стуле. Ее память была не тронута, она прекрасно понимала, что только что призналась во всем — призналась в преступлениях, самых страшных из тех, что вообще совершались на территории Ордена, а если подумать — так и за его пределами. Даже убийца, оставивший за собой кровавый след, мог рассчитывать если и не на снисхождение, то по крайней мере на жизнь — на каторге, в шахтах. Жизнь тяжелую и обычно недолгую — но ведьма, чьи злые деяния были доказаны, не могла надеяться даже и на такую малость.
— Что скажете, господа? — Барт оглядел сидящих рядом с ним. Его слово в любом случае будет последним, сначала инквизитор выслушает остальных членов орденского суда и только после этого примет решение. Он не торопил с ответом… но смотритель, тут же резво вскочив с кресла, брызжа слюной, стал визжать, что женщина виновна, что нет никаких смягчающих неоспоримую вину фактов… Речь его, сумбурная, местами злобная, была здесь совершенно ни к месту и ни ко времени. Инквизитор терпел с минуту, не больше, а потом раздраженным жестом приказал смотрителю замолчать.
— Ну а ты что скажешь, мой мальчик?
Шенк вздрогнул, как будто получив пощечину. Он понимал, что старик ни в коем случае не желал его оскорбить, с высоты его возраста все здесь присутствующие, наверное, казались Барту молодыми людьми. И все же молодой темплар был… раздосадован.
