Только через полчаса чисто случайно сел на крючок другой сазан, рванул леску и круто повёл её в сторону, почти к самому берегу. Сразу понятно, сазан — настоящий. Леска натянулась струной, сазан на всей скорости врезался у самого берега в подводный камень, резко рванулся и оборвал крючок вместе с поводком, но по инерции выскочил на берег. Два раза, сильно выгнувшись, подпрыгнул почти на полметра, обвалялся в горячем песке и затих, беззвучно разевая круглый рот.
Сазаны, в отличие от осетра и особенно судака, засыпают без воды не сразу, поэтому я не торопился запустить его в садок к остальной рыбе. Пусть полежит, подсохнет и не будет биться в садке, пугая остальную рыбу. От его слизи шёл такой рыбный дух, что за одно это рыбалку на крупного сазана полюбишь. Безмена при мне не было, но и на глазок было видно, сазан был настоящий — за пять килограммов. Я смотрел на него, подвязывая новый поводок с крючком к леске вместо оборванного, насаживал на крючки хлебный мякиш, затем отпустил леску в воду.
Как мне казалось, безжизненный сазан неподвижно полёживал у самой воды. В какой-то момент он перестал разевать губастый рот, медленно выгнулся колесом, сильно и глухо хлопнул хвостом по песку, подлетел высоко в воздух и шлепнулся в воду на самой кромке берега. Ещё можно было успеть подхватить его за жабры — сазан приземлился на мелководье, больше половины спины в броне из золотистой чешуи торчали из воды. Но я стоял и просто смотрел, как рыба тяжело и медленно проталкивается на глубокое место. Вот это и есть экзотическая рыбалка, как я её понимаю.
Я перестал ловить на хлеб, порезал на куски снулого подлещика и насадил эту наживку на крупные сазаньи крючки. Теперь уже берши клевали беспрерывно, как раньше плотва, но у них поклевка вялая, без рывков. Можно улечься на прибрежный песок, держа леску в пальцах, и подсечь, когда тебе вздумается. Берш никогда не рвёт леску из рук и сам на крючок не сядет, пока не подсечёшь. Поклёвка у него вялая, он долго обсасывает наживку. Если не подсечь вовремя, он преспокойно выплюнет обсосанный пустой крючок.
Я ловил теперь бершей на две донки, а на остальные три насадил крупные куски рыбы, чтобы мелочь не беспокоила поклёвками. На одну из удочек клюнуло всего лишь раз, но очень крепко. Леска утянула сторожок-индикатор из толстой алюминиевой проволоки под воду вместе с камнем, которым он был закреплён для устойчивости. Я едва успел её перехватить в воде.
Рыба хоть и не бесновалась на крючке, но шла как-то уж очень тяжело, как-то всё поверху, а метров за двадцать до берега так вообще вышла на поверхность.
Сначала я не смог разобрать в пенном буруне, что там была за диковина. Подвёл её ближе и увидел, что это не очень даже чтобы и большой сом, килограммов на шесть-семь, но сопротивлялся так, словно в нем был целый пуд веса. Он не бился и не рвался, просто так тяжело шёл, что вокруг него вспенивалась вода. Он выгнулся мощным хвостом-плёсом вперед в форме вопросительного знака, и тем самым создавал в воде сильное динамическое сопротивление. Сом здесь янтарно-жёлтый на вид, а мясо его так почти светло-оранжевое.
Сом сел на крючок за нижнюю губу, просто удивительно, как он не сошёл раньше, потому что на берегу он легко сорвался с крючка и плоско шлёпнулся к моим ногам. На этот раз я отшвырнул рыбу ногой подальше от берега, чтобы сом не повторил фокуса сазана.
Не помешает напомнить, что донку мою утягивала в воду очень эластичная тонкая резинка, привязанная к якорю (чаще всего обычному камню) метров за пятьдесят от берега.
Первым делом нужно было распустить леску кольцами по берегу, привязать к концу резинки камень для якоря-грузила и заплыть на надёжное для настоящего клёва расстояние, выпустить на дно камень. Тот вместе с резинкой опускался на дно, на поверхности это место обозначал привязанный на леске к якорю пенопластовый поплавок. Он показывал, куда заплывать, когда придёт время сматывать удочки.
Мои судачки уже плавали в садке брюхом кверху в мутной луже в расселине скалы, куда волны при сильном ветре нагоняют воду. Перевернулись набок и некоторые подлещики. Сом тоже затих. Вода набиралась в узких ванночках среди скал после ночного прибоя при сильном ветре и не успевала высыхать за ночь, но на солнце сильно нагревалась. Камень внутри ванночки с водой порос студенистыми водорослями, скользкими на ощупь.
