Символы священной науки - страница 156

И на некоторых из этих изображений то, что алхимики называли «квинт-эссецией» (quinta esentia), т. е. пятым элементом, который есть не что иное, как Эфир (первый в порядке разворачивания проявленности, но последний в обратном порядке, на уровне поглощения или возвращения к изначальному единству) изображается в центре креста в виде пятилепестковой розы. Эта роза, что совершенно очевидно, в качестве символического цветка напоминает лотос восточных традиций (центр креста соответствует здесь «нише» сердца, применяется ли эта символика с точки зрения макрокосмической или микрокосмической), тогда как, с другой стороны, геометрическая схема, на которой она начертана, есть не что иное, как пентаграмматическая звезда, или пифагорейская пентальфа.[913] Таков частный случай применения символики креста и его центра, полностью соответствующий его общему значению, такому, как мы объяснили его ранее;[914] и в то же время эти соображения, касающиеся Эфира, естественно, должны соотноситься также и с космогонической теорией, которую мы находим в еврейской Каббале, в том, что касается Авира (Avir), и о которой мы напоминали раньше.[915]

Но в традиционных доктринах физическая теория (в древнем смысле этого слова) никогда не может рассматриваться как самодостаточная; она есть лишь отправная точка, «опора», позволяющая, посредством аналогических соответствий, подняться к познанию высших уровней. Впрочем, таково, как известно, одно из существенных различий между точкой зрения священной, или традиционной, науки и точкой зрения науки профанической такой, какой создают ее современные люди. То, что пребывает в сердце, — это, стало быть, не только Эфир в собственном смысле слова; в той мере, в какой сердце является центром человеческого существа, рассматриваемого в его целостности, а не только в его телесной модальности, то, что находится в этом центре, есть "живая душа" (jivatma), заключающая изначально все возможности, которые разворачиваются в ходе индивидуального существования, как Эфир содержит в принципе все возможности телесной или чувственно осязаемой проявленности. Весьма примечательно, с точки зрения соответствий между восточными и западными традициями, что Данте также говорит о "духе жизни, пребывающем в самой тайной горнице сердца",[916] т. е. именно в этой самой «нише», о которой идет речь в индуистской традиции; и что, может быть, самое примечательное, так это то, что выражение, которое он употребляет здесь, spirito della vita, также является возможно более буквальным переводом санскритского термина джи-ватман (jivatma), хотя очень маловероятно, чтобы он (Данте) каким-либо образом мог об этом термине знать.

Это не все: то, что соотносится с "живой душой" как пребывающей в сердце, затрагивает — непосредственно, по крайней мере, — лишь промежуточную область, составляющую то, что можно было бы назвать собственно психическим уровнем (в первичном смысле греческого слова психэ), и не выходит за пределы рассмотрения человеческой индивидуальности как таковой. Стало быть, отсюда следует еще подняться к высшему смыслу, который есть смысл чисто духовный или метафизический. И вряд ли есть необходимость отмечать, что взаимоналожение этих трех смыслов точно соответствует иерархии "трех миров". Таким образом, то, что пребывает в сердце, с первичной точки зрения, есть эфирный элемент, но и не только это; с точки зрения второй — это "живая душа", но также не только это, ибо то, что олицетворяется сердцем, есть, по существу, точка контакта индивида с универсумом или, иными словами, человеческого с Божественным, точка контакта, которая, естественно, отождествляется с самим центром индивидуальности. Следовательно, сюда нужно ввести третью точку зрения, которую можно назвать «надындивидуальной», потому что, выражая отношения человеческого существа с Первоначалом, она тем самым преодолевает пределы индивидуальной обусловленности. И, наконец, это именно с такой точки зрения говорится, что пребывающее в сердце есть сам Брахман, Божественное Первоначало, из которого проистекает, от которого полностью зависит всякое существование и которое изнутри проникает, поддерживает и освещает все сущее. Эфир также, в телесном мире, может рассматриваться как всесозидающий и всепроникающий, и вот почему все священные тексты Индии и канонические (auforises) комментарии к ним изображают его как символ Брахмана;